Это было первое теплое утро. Снёфрид открыла окно, вдохнула с наслаждением весенний ветерок, от которого начинало быстрее стучать сердце… Весна… Скоро весна придет уже и в горы Раслак. Ещё снег лежит и не думает таять, а теплый ветерочек уже будоражит кровь, зовет куда-то…
Девушка бесцельно прошлась по комнате, трогая рукой вещи, сам собой в этой руке оказался гребешок, и Снёфрид – уже более уверенно – направилась к зеркалу, большому, металлическому, самим отцом отполированному. Выпутала ночную ленту из косы, провела по волосам гребнем раз, другой и снова опустила руку, задумавшись о чем-то.
А в открытое окно влетела птица! Уселась на деревянную резную спинку кровати и гордо вскинув голову посмотрела на девушку. С большим достоинством. А Снёфрид, обомлев, застыла, с гребнем, поднятым к волосам. Еще бы! Не каждый день к ней в комнату запросто залетали дикие горные соколы. Да в такое время! У озера Сейдъявр они появлялись к середине лета. И даже тогда увидеть их было редкой удачей.
– Выйди на берег…
Снёфрид вздрогнула, оглянулась… никого – она да птица.
– Выйди на берег…
Сокол, спокойно сложив пестрые крылья, поглядывал на девушку то одним глазом, то другим. Клюв его не шевелился, но именно от птицы отчетливо раздавался тихий монотонный шепот:
– Выйди на берег…
Снёфрид окатила жгучая волна: острое беспокойство пополам с восторгом. Её просто взбросило на ноги. Смотав волосы в пучок и кое-как заколов гребнем, сунула ноги в сапожки, набросила плащ… Уже в дверях оглянулась на сокола.
– Выйди на берег… – снова зазвучал тихий шепот.
– Иду, – тоже тихонько сказала девушка птице. Сокол снялся со своего насеста, сделал стремительный безупречный круг по комнате и ускользнул в открытое окно – в сторону озера.