Они вышли из храма на рассвете. Утреннее солнце золотило купола Сретенской церкви. Казалось, что здание светится изнутри, словно наполненное новой жизнью.
– Знаете, что странно? – сказал Александр. – Капитан Соколов утверждает, что приехал в храм, услышав колокольный звон. Но колокольня была заперта.
Отец Георгий улыбнулся:
– В этом мире есть много вещей, которые мы не можем объяснить. Но это не значит, что их нет.
Александр посмотрел на храм, представляя, как дух отца Владимира наконец обретает покой. Призрак исполнил свою миссию – сохранил правду и дождался того, кто сможет ее раскрыть.
– Я напишу об этом, – сказал журналист. – Весь мир должен узнать историю отца Владимира Удинцева и Сретенской церкви.
Глава 4. Семейные тайны
Дома Александр проявил ночные фотографии. К его удивлению, на снимках алтаря ничего необычного не было видно – только горящие свечи и пустое пространство. Призрак отца Владимира не запечатлелся на пленке, словно существовал только для человеческого глаза.
Однако один снимок привлек его внимание. На фото, сделанном в момент, когда он заглядывал в царские врата, в углу кадра была заметна странная световая аномалия – полупрозрачное пятно, напоминающее человеческий силуэт. Это было не очень убедительно для скептика, но лучше, чем ничего.
Зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер.
– Александр Владимирович? – раздался в трубке женский голос. – Это Анна Ивановна Кротова. Мы встречались вчера у церкви.
– Да, конечно, помню. Чем могу помочь?
– Нам нужно поговорить. Это касается отца Владимира Удинцева и вашей семьи. Могу я зайти к вам?
Через полчаса Анна Ивановна уже сидела за столом в квартире Александра. Она выглядела встревоженной, то и дело поглядывая на фотографии, разложенные на столе.
– Я видела свет в окнах храма этой ночью, – начала она без предисловий. – Слышала колокольный звон. А сегодня утром узнала об аресте дьякона Николая. Что произошло?
Александр вкратце рассказал о ночных событиях, о найденном тайнике и о том, как дух отца Владимира помог им в опасный момент.
Анна Ивановна слушала, не перебивая, и слезы текли по ее щекам.