Благодаря его методу использования «диоксида марганца», в ремесленном производстве Халифата открылось массовое изготовление цветного стекла, которым в последующем украшались дворцы и мечети. Европейские эстеты на протяжении многих лет импортировали это стекло из Дамаска и Алеппо.
Значение Джабира ибн Хаяна для современной науки, действительно, очень трудно переоценить. Он добился выдающихся результатов в теоретической и прикладной химии, и ещё за 1000 лет до открытия атомной энергии, он написал:
«Мельчайшая [невидимая] часть материи содержит в себе плотную силу. Неправда, что она неделима, как утверждали древние, но скорее её можно разделить в процессе фрагментации, и тогда эта сила сможет перевернуть Багдад сверху донизу. Это знамение Всемогущего Аллаха, преславен Он и привелик».
Его работы имели огромное влияние на последующих арабо-мусульманских и европейских учёных. Латинский мир узнал большую часть трактатов Ибн Хайяна в переводах Роберта Честерского 1144 года, а затем Герарда Кремонского в 1187 году, и на протяжении нескольких веков это были главные настольными книги для всего латинского мира.
Френсис Бэкон (ум.1626), основоположник европейской экспериментальной науки, высоко ценил заслуги исламского мастера … «Джабир был первым, кто научил мир химии. Он – отец химии». Спустя три столетия, известный французский химик, профессор Высшей фармацевтической школы в Париже Пьер Эжен Марсселен Бертло (ум.1907) отмечал, что «Джабир в химии, подобен Гиппократу в медицине, Аристотелю в логике и Евклиду в геометрии». С восторгом отзывался об Ибн Хайяне и много писал о нём английский историк науки, востоковед, автор многих популярных учебников Эрик Джон Холмиард (ум.1959).
Однако в корне неверно считать, что следуя за своими идеями научного рационализма, Гербер отвернулся от мистической константы алхимического искусства. Скорее наоборот … в своём учение он всецело исходил из глубокой священности законов преобразования, открытых человеку благословенной милостью Творца, поэтому в начале каждого своего трактата автор покорно склоняется перед Его всевластием: