Примерно в это же время начинается активная латинизация земель Западной Римской империи в Северной Африке. Алхимия, как и многие другие академические дисциплины, признаётся дьявольским порождением языческого культа и объявляется вне закона, а в 391 году, при императоре Феодосии, христианские адепты полностью сжигают Александрийскую библиотеку. Философы, математики, астрономы и алхимики бегут на Восток, спасая то, что ещё можно было спасти.
Арабо-мусульманский герметизм, как и вся глобальная Наука, становится единственным местом встречи подавляющего большинства академических, культурных и мистических учений материковой Евразии. До Золотого века ислама, обозначения «Восток» (т.е. Персия, Индия, Китай) и «Запад» (Средиземноморская Европа) означали чёткое разделение, автономность и нетождественность двух традиций, соприкасающихся лишь на уровне небольших торговых контактов и редкой «миграции» творческих индивидуальностей. Очень ярко подобные встречи описал советский поэт Николай Заболоцкий (ум.1958):
Не то, чтоб сложной их натуры
Не понимал совсем монах, —
Здесь пели две клавиатуры
На двух различных языках.
Всегда были два языка, два типа мышления, два мировоззрения, разделённые стеной непонимания до тех пор, пока они не обнаружили себя на академических подмостках арабо-мусульманского Халифата. Именно здесь, умопостигательным духом исламских мудрецов, состоялся их первый полноценный диалог, который конечно же был бы невозможен без соответствующих внутренних и внешних предпосылок. Добавьте к этому невероятный образовательный потенциал, и уже не останется никаких сомнений в высокой значимости Ближневосточного научно-культурного наследия для последующего ренессанса европейской эпохи Возрождения.
Чтобы по-настоящему понять даже самое простое явление, нужно сначала с ним столкнуться, а затем преодолеть сопротивление его непроницаемости. Каждая сфера познания настроена на умозрительный порыв человека, но верно и то, что за её рациональной очевидностью скрываются какие-то потаённые механизмы.