тела и выход из второго оказались очень трудными. Я попытался нащупать сигнал Разумников, но его не было. Это обескураживало, но отчаяние наполнило меня решимостью и безрассудством. Я воспользовался меткой Разумников, всей совокупностью связанных с ними посылов, вытянулся, сосредоточился и отдался своей полной личности. Появилось мимолетное, легкое ощущение вращательного движения. Прохождения через кольца я не заметил, вокруг царила кромешная тьма. Я застыл в неподвижности. Пусто.
Возникло восприятие того, что одной только метки не достаточно. Должно быть, я стою у ворот на территорию Разумников, но у меня нет пропуска. Я никогда раньше не пытался проникнуть к ним сам, они всегда встречали меня. Я совсем не воспринимал их действительности, мира или состояния бытия. Таким образом, я просто добрался до знакомого места наших встреч. Впрочем, если я сосредоточусь на… Меня окутали теплые вибрации (Молодец, господин Монро. Ты совершенно прав).
Мне стало спокойнее. По меньшей мере, добраться сюда удалось. И, к счастью, ОНИ не называют меня Робом. (Быть может, тебе понравится та метка, под которой мы лучше всего тебя знаем. Нам кажется, ты уже готов к этому). Готов? К имени, под которым меня лучше всего знают?.. Что бы это значило? (Ашанин).
Ашанин, с ударением на последнем слоге… Имя и знакомое, и чужое. Вновь возникло такое чувство, будто пытаешься избавиться от жестокой амнезии. Именно такое участливое терпение проявляют те, кто старается помочь тебе вспомнить… Ах да, я совсем забыл: Хмель!.. (Мы знаем о том, что это полностью вывело тебя из равновесия.
Тебе нужно было это пережить. Как говорится, так уж полагается). Итак, посыл о Хмеле был правдой! Я замерцал… (Посыл правдив, но искажен… переводом. Тебе ведь хорошо знакомы те сложности, которые возникают, когда пытаешься передать земные, человеческие ценности иным, не связанным с пространством и временем точкам зрения… перевести ихнаязык других энергий).
Я свернулся, в очередной раз просмотрел посыл о Хмеле. Хмель… Энергия, которая вырабатывается всеми без исключения представителями органической жизни… энергия различного качества, но самая чистая и мощная исходит от людей… Она порождается теми видами человеческой деятельности, которые связаны с эмоциями, а высочайшей из эмоций является… любовь? Неужели Хмель — это любовь? (Продолжай, продолжай, Ашанин).
С другой стороны, согласно посылу. Хмель выплескивается в тот миг, когда живое прекращает свое физическое существование, а также при страданиях, гневе, ненависти… но они совсем не похожи на любовь. (А как бы ты определил любовь?
Я догадывался, что к этому все и сведется… Естественно, я не <могу дать ответ. На протяжении долгой истории величайшие умы, лучшие философы пытались найти его, но ответ всегда ^получался односторонним. А я отнюдь не отношу себя к лучшим < умам, так что нет смысла даже пробовать.
(Но ведь ты знаешь, что она существует. Любовь вовсе не «тлюзия).
>
? Я убрал посыл о Хмеле, свернулся и погрузился в себя. 15ейчас сделать это было довольно легко — возможно, свою роль .К^дграло присутствие Разумников. Искомое оказалось странной ЙМесью и, в то же время, последовательностью музыкальных 1вассажей, кратких мелодий, хотя это был не звук, а чередование {цветов… Среди переливов гармонии, диссонанса, шума, взвол-^ вванности, веселья, страха и прочих чувств, где-то в детстве, й^разу после рождения, я уловил восприятие кратковременных ^Приливов белого… сначала оно исходило от матери и отца… по-^йом появились мелкие вспышки, источник которых мне не уда-лось определить… Я продолжал просматривать ранние годы, тщательно выискивая самые неприметные следы такой белизны… белизны, которую испускал бы я сам. К моему отчаянию, единственное белое свечение, очень слабенькое, оказалось связанным с эрдельтерьером по кличке Пит. Господи, но я совершенно убежден, что та девушка в старших классах… как же ее звали?.. нет даже намека, ни единого проблеска… (Очень распространенное заблуждение. Это просто первичное стремление к выживанию).
Я понял. И даже понял, почему ошибся. Ярко-красные и розовые аккорды, чарующая мелодия впечатляли даже с этой, измененной точки зрения-неудивительно, что такой невежественный вихрь, как я, воспринял все неправильно. Я вновь просмотрел ту мешанину, которая представляла собой меня самого в режиме <ускоренной перемотки>. Теперь мне удалось заметить несомненные, отчетливые всплески белизны, которые я прежде упускал из виду. Как ни странно, они привели меня в уныние,