Сердце у парня ухнуло вниз, он зашатался и понял, что еще чуть-чуть, и полетит вниз. Ах! Неужели он все это время думал о наследной принцессе, как о сельской простушке? И вместе с тем, как сильно теперь ему хотелось ее увидеть! Но стыд за свои прежние мысли перекрывал все, что бушевало внутри.
– Фробс! – охнул флейтист и осел на землю. – А вдруг это и правда она, и ты прав? Только вот почему она так спешила? Ее не видно днем… А ночью все уже спят…
«Только не те, кто засиживается допоздна в библиотеках», – ухмыльнулся злорадствующий голос Джейка внутри.
Фробс присел на корточки рядом с парнем и снова протянул тому руку. Хватка у старика, несмотря на годы, была по-прежнему крепкой.
– Да, говорят, что как исполнилось дéвице семнадцать, так и пропала она с глаз людских. Только вот молва не утихает. Помнят ведь красавицу у нас в лицо, да доброту ее все время хвалят, – промолвил пират, и глаза у него странно заблестели.
– Что же нам теперь делать-то? Как на след ее выйти? Не во дворец же мне идти?
Пират сощурил глаза, посмотрел так странно на флейтиста – да возьми и брякни:
– Слушай, брат, а давай я тебя к своей подруге-гадалке свожу. Она жуть какая правдивая. В своих предсказаниях никогда не ошибается! Может, она нас на след верный выведет.
Сказано – сделано. Джейк никогда не умел отпираться, когда его товарищ чего-нибудь пожелает, ну а сам Фробс умел так заговаривать зубы, что человек, с которым пират беседовал, невольно сам начинал ощущать себя неловко и считать себя должником, даже если это ему должны были заплатить за услугу. Такой талант забалтывать мог сыграть на руку в разговоре с гадалкой.
Подруга Фробса обитала в небольшом шатре, обтянутом плотной черной тканью с пушистыми кистями, обрамляющими вход (а по кругу шел причудливый купол, расшитый золотыми звездами). Внутри стояло несколько деревянных круглых столов, покрытых бархатными скатертями в фиолетовых тонах. Вокруг центрального стола находилась пара наскоро сколоченных стульев из сучковатых досок, в дальней части висел рукомойник.