за это время вполне
овладел полетами со скоростью мысли и уже
помогал другим, не одобрял замыслов Джонатана.
— Джон, тебя некогда приговорили к
Изгнанию. Почему ты думаешь, что те же чайки
захотят слушать тебя сейчас? Ты знаешь
поговорку и знаешь, что она справедлива: чем
выше летает чайка, тем дальше она видит. Чайки,
от которых ты улетел, стоят на земле, они
кричат и дерутся друг с другом. Они живут за
тысячи миль от небес, а ты говоришь, что хочешь
показать им небеса — оттуда, с Земли! Да ведь
они, Джон, не могут разглядеть концов своих
собственных крыльев. Оставайся здесь. Помогай
здесь новым чайкам, помогай тем, кто взлетел
достаточно высоко, чтобы увидеть то, о чем ты
хочешь им рассказать. — Он немного помолчал и
добавил: — Что, если бы Чианг вернулся в свой
старый мир? Где бы ты сам находился сегодня?
Последний довод был самым убедительным:
конечно, Салливан прав.
ЧЕМ ВЫШЕ ЛЕТАЕТ ЧАЙКА, ТЕМ ДАЛЬШЕ ОНА ВИДИТ.
Джонатан остался и занимался новыми птицами,
которые прилетали на небеса; они все были очень
способными и быстро усваивали то, что им
обьясняли. Но к нему вернулось прежнее
беспокойство, он не мог избавиться от мысли,
что на Земле, наверное, живут одна-две чайки,
которые тоже могли бы учиться. Насколько больше
знал бы он сейчас, появись Чианг рядом с ним в
те дни, когда он был Изгнанником!
— Салли, я должен вернуться, — сказал он в
конце концов. — У тебя прекрасные ученики. Они
помогут тебе справиься с новичками.
Салливан вздохнул, но не стал возражать.
— Боюсь, Джонатан, что я буду скучать по
тебе. — Вот и все, что он сказал.
— Салли, как тебе не стыдно! — с упреком
воскликнул Джонатан. — Разве можно говорить
такие глупости! Чем мы с тобой занимаемся изо
дня в день? Если наша дружба зависит от таких
условностей, как пространство и время, значит,
мы сами разрушим наше братство в тот миг, когда
сумеем преодолеть пространство и время! Но,
преодолевая пространство, единственное, что мы
покидаем, — это Здесь. А преодолевая время, мы
покидаем только Сейчас. Неужели ты думаешь, что
мы не сможем повидаться где-нибудь в промежутке
между тем, что называется Здесь и Сейчас?
Салливан невольно рассмеялся.
— Ты совсем помешался, — сказал он ласково. — Если
кто-нибудь в силах показать хоть одной
живой душе на Земле, как охватить глазом тысячу
миль, это наверняка Джонатан Ливингстон. — Он
смотрел на песок. — До свидания, Джон, до
свидания, друг.
— До свидания, Салли. Мы еще встретимся.
Произнося эти слова, Джонатан видел
внутренним взором огромные стаи чаек на берегах
другого времени и с привычной легкостью ощутил:
нет, он не перья да кости, он — совершенное
воплощение идеи свободы и полета, его
возможности безграничны..
Флетчер Линд был еще очень молодой чайкой,
но он уже знал, что не было на свете птицы,
которой пришлось бы терпеть такое жестокое
обращение Стаи и такую несправедливость!
«Мне все равно, что они говорят, — думал он,
направляясь к Дальним Скалам; Он кипел от
негодования, у него потемнело в глазах. — Летать — это
вовсе не значит махать крыльями, чтобы
перемещаться с места на место. Это умеет
даже… даже комар. Какая-то одна бочка вокруг
Старейшей Чайки, просто так, в шутку, и я — Изгнанник!
Что они, слепы? Неужели они не
видят? Неужели они не понимают, как мы
прославимся, если в самом деле научимся летать?
Мне все равно, что они обо мне думают. Я
покажу им, что значит летать. Пусть я буду
одиноким Изгнанником, если им так хочется. Но
он пожалеют об этом, еще как пожалеют…»
Вдруг он услышал голос, и хотя это был очень
тихий голос, Флетчер так испугался, что
вздрогнул и застыл в воздухе:
— Не сердись на них, Флетчер! Изгнав тебя,
они причинили вред только самим себе, и
когда-нибудь они увидят то, что видишь ты.
Прости их и помоги им понять.
На расстоянии дюйма от конца его правого
крыла летела ослепительно белая, самая белая
чайка на свете, она скользила рядом с Флетчером
без малейших усилий, не шевеля ни перышком,
хотя Флетчер летел почти на предельной
скорости.
На мгновение у молодого Флетчера все
смешалось в голове.
«Что со мной происходит? Я сошел с ума? Я
умер? Что это значит?»
Негромкий спокойный голос вторгался в его
мысли и требовал ответа.
— Чайка Флетчер Линд, ты хочешь летать?
— ДА, Я ХОЧУ ЛЕТАТЬ!
— Чайка Флетчер Линд, так ли ты сильно
хочешь летать, что готов простить Стаю и
учиться, и однажды вернуться к ним, и
постараться помочь им узнать