Они дерзнули (а это всегда дерзость, порой смертельно опасная) стать великими. При этом немца его талантливые товарищи Шеллинг и Гельдерлин упорно принимали за прозаического юношу. И он, наверное, мог сломаться, но не сломался. А еврея нацисты Германии и Австрии упорно считали недочеловеком, только одной из многочисленных жертв холокоста, подлежащей уничтожению. А первого русского подростком и в молодости нередко избивали, а чекисты упорно хотели сделать своим «клиентом», жертвой ГУЛАГа или даже, возможно, «ликвидировать». А второму русскому родные люди и сверстники, а потом и советские власти не хотели и не могли позволить «ненормальную» личную самореализацию, напрочь закрывая путь к большим путешествиям и покорениям.
Но почему выбраны именно эти четверо? С одной стороны, случайно. С другой стороны, это личный выбор, исходя из опыта и знаний, а также любви. С третьей стороны, они – очень известные и близкие нам по времени личности.
И тем не менее – какая может быть связь между Георгом Вильгельмом Фридрихом Гегелем (1770–1831), Виктором Франклом (1905–1997), Георгием Константиновичем Жуковым (1896–1974) и Федором Конюховым (р. 1951), судьбы и деяния которых рассматриваются в данной книге? Между философом-диалектиком, «выживателем» в холокосте, военным профессионалом и путешественником-экстремалом? Но связь для меня очевидна: они, вопреки всему, полновесно реализовали свое исходное «быть».
К тому же все они – борцы за невозможное. От борца за невозможное в философии (Гегеля) до борца за невозможное в выживании (Франкла), до борца за невозможное на большой войне (Жукова) и до борца за невозможное в экстремальных путешествиях (Конюхова).
К тому же книга оказалась связанной с немецким национализмом и нацизмом: она разворачивается от немецкого националиста Гегеля до еврейского страдальца от этого национализма Франкла, до победителя демонического немецкого нацизма русского маршала Жукова и до как бы русского «всечеловека», великого экстремала и православного священника Федора Конюхова.