– Что с тобой такое? – спросил Астра, остановившись около лесного порога. – Ты сам не свой.
А Стефан – он грустный, и его свинцовый голос звучит слишком тихо:
– Я и сам не знаю. Внезапно стало очень тоскливо…
– Почему? – не отставал он, всё сильнее раздражаясь из-за усталости.
– Не знаю, – эхом отозвался Стефан, отведя взгляд в сторону. – Я по дому скучаю.
Внезапно у Астры от ярости покраснели уши и кончик носа. Вообще-то, он был добрым человеком, но долгая дорога и усталость уже легла под его глазами тёмно-синими мазками.
– Ну, так и иди домой! – внезапно выкрикнул Астра, с детской обидой глядя на друга. – А карту – отдай!
И боль от этих слов пронзила Стефана, словно сотня пуль. Смахнув расцветшие на глазах слёзы, он и впрямь отдал карту – только, мести ради, разорвал её на две равные части – и, обернувшись, ушёл восвояси.
Астра так и остался у реки, продолжая сжимать в руке половинку ржавой карты.
Целую ночь они оба не спали – злились и плакали, вороша костры и глядя на сияющие звёздные мириады. Им обоим было очень больно, но они так и не смогли вернуться друг к другу или хотя бы извиниться.
Однако в душе Стефана всё ещё цвели воспоминания о коньках и пряном чае, и, чувствуя себя немного виноватым, он на рассвете нарисовал часть своей карты на крылышке журавлика и отпустил птичку в сторону лесного порога.
А вечером – сам того не ожидая – Стефан увидел вернувшегося к нему журавлика. На крыле у него – небрежно нарисованная часть карты Астры.
И Стефан улыбнулся: не всё ещё потеряно!
Каждый вечер и утро они обменивались частями своей карты, словно бы желая всё исправить, но слишком опасаясь разговаривать друг с другом. Они дорисовывали свои карты и следовали им – разными путями, но с единым желанием встретиться у «Бумажной Мудрости».
Наконец, когда май уже начал отцветать, они встретили друг друга у громадного дуба с изумрудными листьями. Ни единого слова не сказали друг другу, но обнялись так крепко, как только можно обняться после долгой (и глупой) разлуки.
Вокруг них танцевали бумажные звёздочки.