причастия Богу называется 'пятой цепью
сердца'. Не менее всех остальных она препятствует конечному
освобождению мудреца и наравне со всеми должна быть перерезана.
Поэтому Будда обращался к Суданте, богатому купцу-благотворителю, с
таким увещеванием: 'Стремиться к небесному блаженству есть великое
зло, ибо всякое пожелание, возрастая, приносит скорбь. Итак,
упражняйся в искусстве отречения от поисков чего бы то ни было, ибо
отрешение от всякого желания есть счастие полного покоя. Не желай же
ничего: ни жизни, ни ее противоположности. Мы должны достигнуть
пассивного состояния, немышления, конечной пристани, нирваны, покоя.
Ибо все пусто!' [835].
На мой взгляд, подобная проповедь не может быть помещена в
тринадцатую главу Евангелия от Матфея, в которой Христос рассказывает
Своим ученикам, как надо иcкать Небесное Царство: 'Подобно Царство
Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и
от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле это.
Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который,
найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и
купил ее' (Мф. 13,44-46). Особенность этого текста еще и в том, что
он говорит не только о том, как человек должен жаждать Царства, но и о
том, как само это Царство ищет человека. Так Христос оставил все, что
имел у Отца, обнищал до положения странствующего плотника и преданного
учителя — чтобы найти для Своего Небесного Царства несколько жемчужин
в человеческих душах… Не это ли — та 'тайна Царствия Небесного'
(Мф. 13,11), которую дано было знать апостолам, и которую не знали
внешние, видевшие на Небесах только Закон?
Буддист же скажет христианину: за то, что ваш Бог стремится ко
спасению людей, а вы стремитесь к вашему Богу, за это и вы, и ваш Бог
как раз и обречены на карму существования и до Нирваны вам, невеждам,
еще медитировать и медитировать…
Не только Бога, но и Нирвану нельзя искать с желанием. 'Нирвана не
для тех, кто ее жаждет, ибо непременным условием любой Нирваны
является полное отсутствие желания', — предупреждают буддистские
тексты [836]. Нирвана — это остановка всякой деятельности сознания.
Мысль о Нирване, поскольку она есть мысль и движение сознания, уже
становится между бездеятельной пустотностью и разумом, мечтающим
погасить самого себя.
Христианин 'пробуждается' от 'окамененного нечувствия' к деятельности,
дабы 'восходить от славы в славу и 'истее Тебе причащатися в
невечернем дни Царствия Твоего'. Буддист 'пробуждается', чтобы более
ничего не делать никаким движением мысли или чувства. Некий мудрец
Сараха так описывает цель пробуждения: 'Когда разум связан, он
порывается блуждать во всех десяти направлениях. Если его развязать,
он пребывает недвижимым. Я донял, что он также хитер, как верблюд'
[837].
Но в христианстве освобожденный разум именно двинется — он
освобождается для естественного, природного движения к Богу. Человек
создан для жизни в Боге, и поэтому в его душу вложено естественное
стремление к Истоку Бытия. Это стремление человек разменивает на
мелочи, путаясь и блуждая, он обоготворяет то, что ущербляет его, а не
обогащает. 'Проснувшийся' христианин не удушает в своем уме
многообразие влечений, а все свои силы, стремления, влечения собирает
воедино ('уцеломудривает') и переадресует к Богу. 'Ярость вся целиком,
— по слову преп. Максима Исповедника, — превращается в божественную
любовь' [838]. И тогда, — говорит преп. Иоанн Дамаскин — человек
'вследствие своего тяготения к Богу делается Богом' [839].
Путь к Царству Божию — это путь пробужденного стремления. Путь к
Нирване — это путь угасания. Вот пример погашения сознания: 'Одна из
разновидностей в концентрации мысли заключается в выборе какого-нибудь
пейзажа, например, сада. Его созерцают, наблюдают во всех
подробностях. Запоминают растущие в нем разнообразные цветы, их
расположение, деревья, присущую каждому из них вышину, форму ветвей,
разницу в листве, и так, последовательно изучая все подробности,
обходят весь сад, запоминая все особенности, какие только