Произнеся эту ахинею, падуанец скроил рожу и высунул язык, как бычок, когда облизывает сопливые ноздри. Я поспешил прочь от компании ростовщиков. Наставник уже, должно быть, ожидал моего возвращения.
В самом деле: я застал его сидящим на хребте поганого змея. Завидев меня, он сказал:
– Ну, мой мальчик, теперь готовься. Наберись мужества. Отсюда вниз можно сойти только вот по такой лесенке. Садись-ка впереди меня, чтобы не пристукнуло тебя хвостом.
При этих словах меня прошиб озноб, как от гнилой лихорадки, и едва не отнялись ноги. Но твёрдый взгляд вожатого устыдил меня. Собравшись с духом, я влез на широченную чешуйчатую спину зверя. Мне хотелось одного: прижаться к наставнику, спрятаться в его объятиях, но голос мой пресёкся, я не мог вымолвить ни слова. Он сам подхватил меня, крепко обнял, прижал к себе и крикнул нашему необыкновенному извозчику:
– Трогай, Герион! Да смотри спускайся пологими кругами! Помни, кого везёшь!
Как корабль отваливает от берега, так зверочеловек плавно отчалил от каменистого края обрыва. Развернувшись в воздухе, он двинул хвостом подобно угрю, удирающему от выдры, загрёб воздух лапами и понёсся по спирали вниз.
Думаю, что такого страха не испытывал и Фаэтон, когда, выпустив вожжи и опаляя небо, полетел с небес на землю, да и бедняга Икар, когда почувствовал, что на спине его плавится воск и отваливается оперение. Невозможно передать ужас падения в пустоту: ничего кругом, не за что уцепиться ни рукам, ни взору. Только маячит впереди спина зверя, низвергающегося в тёмную пропасть. Только ветер бьёт откуда-то снизу, залепляя глаза и уши.
Но вот я заслышал справа от нас устрашающий гул как бы гигантского водоворота. Совершив усилие, я открыл глаза и глянул вниз. Дыхание перехватило при виде бездны. Там горели огни без конца и края, оттуда доносились неисчислимые вопли. Сжавшись в комок, я невольно зажмурился. А когда снова разлепил веки, то увидел и всем телом ощутил стремительное снижение. Наш извозчик кругами спускался ко дну пропасти. Так охотничий сокол, долго паривший в воздухе, высматривая добычу, вдруг слышит призыв сокольничего и, кружась, слетает на землю, злой и голодный.