Наставник сказал:
– Придётся подойти поближе. Эк разлёгся, мерзкая гадина! Но нам не обойтись без него.
Мы двинулись в сторону чудовища, вправо и вниз, стараясь не ступать на раскалённый песок и уклоняясь от огненных хлопьев. Пройдя шагов с десяток, я увидел фигуры людей: они сидели на песке у самого края пропасти.
– Пойди к ним, – сказал учитель. – Для полноты познаний о седьмом круге иди и разузнай, кто они такие и что с ними тут творится. Только недолго; а я тем временем договорюсь с этой тушей: нам пригодится его широкая спина.
Мы разошлись в разные стороны, и я не без трепета приблизился к самому краю, к последней черте нескончаемого седьмого круга.
Сидевшие там всё время ёрзали на горячем песке и размахивали руками, безуспешно отбиваясь от огненного града. Так собаки в летний зной то чешутся, донимаемые кусачими мухами и оводами, то вертятся, пытаясь словить слепня зубами. Сколько ни глядел я, знакомых лиц не увидел, но заметил, что у них у всех на шее висели мешочки или кошельки разного цвета и с различными изображениями. Каждый взирал на свой кошель и не мог оторваться, как коза от свежей травки. У одного на ярко-жёлтом мешочке красовался синий лев на задних лапах, герб рода Джанфильяцци; у другого кроваво-красная сума была отмечена фигурой гуся, белого, как сметана, – эмблемой семьи Убриаки. Наконец один из них, тот, у которого на голубеньком кошельке виднелось изображение дебелой свиньи, не отрывая взора от своего сокровища, заговорил, не переставая махать руками и подпрыгивать:
– Откуда ты взялся в этой дыре? Проваливай: нечего тут делать живому. Ну, уж раз ты здесь, так знай: я был из рода Скровиньи. Вернёшься на землю – передай: дорогой соседушка мой Виталиано скоро рядом сядет, для него заготовлено местечко. Без него мне скучно, я тут один падуанец среди флорентийских отбросов! Все уши мне прожужжали своим: «Приходи, вожак, приноси кошель с тремя козлорогими!2» Это они поджидают предводителя своего, Джованни Буйамонте.