От крика у этого второго перехватило дыхание, и он рухнул, припав к колючему терновнику, будто ища у него защиты. В этот миг из чащи с оглушительным лаем выскочили собаки, целая свора, чёрные, злобные, голодные. В несколько прыжков они настигли беглеца, накинулись на него, принялись остервенело трепать и рвать зубами его вместе с ветвями, за которые он уцепился. Во мгновение ока свирепые твари разорвали несчастного и растащили окровавленные куски и ветки по поляне – и разбежались, скрылись в чаще.
Вожатый крепко взял меня за руку и, не дрогнув, подвёл к кусту – тот выл и стонал, истекая кровавыми слезами:
– Якопо да Сант-Андреа! И тебя не спасли мои колючки, и меня ты заставил за свои грехи страдать!
Учитель вопросил, стараясь заглушить его стоны:
– А ты, кем ты был при жизни, бедняга?
Тот ответил сквозь рыдания:
– Не знаю, кто вы и почему пришли сюда видеть мои бесславные мучения и мои обломанные ветви! Соберите их, будьте милостивы, сложите у моих корней. Я жил в известном городе над Арно, где теперь молятся Иоанну Крестителю, а раньше поклонялись воинственному Марсу. Былой покровитель до сих пор мстит отвергнувшим его флорентийцам военными бедами. И вот я, боясь погибнуть на поле боя, взял и сам себя предал смерти в собственном доме. Подберите мои несчастные ветви!
14. Третий пояс. Огненные пески. Источник рек Преисподней
Я подгрёб разбросанные ветки и листочки к корням стонущего дерева, и мы пошли дальше.
Вскоре мы достигли черты, отделяющей второй пояс от третьего. Перед нами легла пустынная равнина. Лес, который мы преодолели, опоясывает её так же, как он сам опоясан был кровавой рекой. Мы остановились на опушке, озирая места новых казней. Всё пространство впереди было покрыто горячими песками, как в Нумидийской пустыне, через которую в древности пробирался с войском Катон.
Тот, кто прочитает об увиденном мною здесь, всю жизнь будет страшиться праведного гнева Божьего!