Мы подошли поближе к беспокойным тварям. Заросший Хирон вытащил из колчана стрелу, раздвоенным её хвостом распутал бороду и, высвободив пасть, прорычал своим товарищам:
– Братцы, гляньте! Под тем парнем, что топает позади, продавливается земля и хрустят камушки! Мертвецы так не ходят! Что? Не слышу!
Мой вожатый безбоязненно подошёл поближе и громко и раздельно проговорил:
– Он вполне живой. Мне велено провести его через вашу долину. Таков приказ. Та, чью волю мы исполняем, отвлеклась даже от прекрасного райского «аллилуйя», чтобы передать нам свои указания. Он не злодей, и я не преступник. Именем Силы, ведущей нас тяжким путём, говорю: дай нам одного из твоих в проводники. Пусть укажет нам место брода и перевезёт моего провожатого – он всё же не дух, чтобы летать над водами.
Выслушав, Хирон повернул свой косматый торс к Нессу и приказал:
– Ступай, сопроводи этих. Если другой эскадрон прискачет – скажи, чтоб их не трогали.
Под надёжной охраной двинулись мы далее вдоль кровавого потока. Пронзительные жуткие вопли доносились оттуда: так нестерпимо вопят ошпаренные крутым кипятком. Я увидел людей, плавающих по самые макушки в багровом вареве.
– Это тираны, – объяснил кентавр, – те, что пили кровь человеческую и питались грабежом. Теперь они воют о своих преступлениях, да без толку. Тут где-то варится фессалийский тиран Александр и свирепый Дионисий Сиракузский, на долгие годы одевший в траур Сицилию. А этот лоб под чёрной гривой – Эццелино да Романо, маньяк, замучивший тысячи. А вон тот блондинчик – Обиццо д’ Эсте, которого в конце концов придушил собственный сын или пасынок.
Как бы ни было интересно послушать Несса, я всё же глянул на учителя – не недоволен ли он. Однако тот, поняв мои сомнения, произнёс:
– В этих краях Нессу принадлежит первое слово; я – после него.
Мы прошли ещё немного. Кентавр остановился над заводью, где кровь бурлила, как горячий источник Буликаме в Витербо. Из клокочущей пены торчали головы с выпученными глазами: люди, погружённые по горло, казалось, пытались выпрыгнуть и не могли.