Сами ветхозаветные тексты свидетельствуют о том, что только исторический опыт общения с Богом-Спасителем, заключившим Союз со Своим народом, привел Израиль к признанию Бога Творцом всего.
Некоторые исследователи возражали против подобной богословской интерпретации Ветхого Завета, утверждая независимость понятий Творение и Завет143. Но подобная критическая позиция не может, по-видимому, опровергнуть утверждение об их существенном единстве. Противники тезиса о развитии веры в Творение из веры в спасительный Союз, указывают, что понятие Творения естественным образом конгениально всему культурному контексту Ветхого Завета и как таковое появилось позднее не потому, что было порождено Заветом, но, существуя с самого начала, было до времени как бы приглушено. С этой точки зрения понятие о Завете вписалось в уже сам по себе креационистский контекст144. Даже если согласиться с подобной герменевтической позицией, остается не менее значимый факт – свидетельство Израиля, который в ту эпоху отнюдь не ощущал дистанции между Богом-Творцом и Богом Завета. Более того, весь Ветхий Завет отмечен этой полярностью145. Следовательно, и помимо необходимого экзегетического обсуждения, можно видеть, что свидетельство Священного Писания побуждает богословскую мысль к углублению единства Творения и Завета.