Бистовость. Рождение целого

Евгений Васильевич Миненко

Вступление. Слово-зов

Мир не держится. Ты это знаешь – даже если молчал об этом всю жизнь. Снаружи он блестит: города стоят, люди работают, слова звучат. Но внутри всё трещит. Ты чувствуешь, как будто сама ткань жизни изношена, как будто по ней прошлись ржавчиной. Ты смотришь на людей и видишь, что они живут разорванные: одни вечно в голове, другие захлебнулись в чувствах, третьи бегут от боли в силу, которая ломает их же. И ты понимаешь – это не про «них». Это про тебя.

Дух твой улетел. Он любит ясность, но он давно потерял землю. Он рассеивается, как дым: красивые мысли, высокие идеи, всё правильно, всё чисто – но в этом нет жизни. Ты говорил о смысле, когда рядом человеку нужна была вода. Ты говорил о высшем, когда сердце женщины рядом рвалось от простого голода быть услышанной. Ты бежал в небо, потому что боялся прикоснуться к грязи земли.

Сердце твоё кричит. Оно истекало кровью, когда ты называл это любовью. Ты отдавал себя, пока не оставалось ничего. Ты путал жалость с нежностью, зависимость с любовью. Ты верил, что быть мягким – значит быть настоящим, и позволял миру ходить по тебе ногами. Ты был открыт до такой степени, что любой ветер ломал тебя. И ты называл это добротой, когда это было страхом сказать «нет».

Зверь твой рвётся. Ты прятал его, стыдился его, называл грехом или тенью. Но он жил – в похоти, в агрессии, в жадности, в твоих срывах, когда ты ночью ел до боли, когда ты кричал на детей, когда ты рвал и рушил то, что любил. Он хотел жить. Он хотел держать твою землю. Но ты держал его в клетке – пока он не ломал решётку и не рвал тебя самого.

Ты жил так, как живут все. Разорванный. Ты называл это «нормальным». Ты говорил: «так у всех». Но это ложь. Ты знаешь: так жить нельзя.