У. Г.: Но эти изменения были для меня весьма очевидны. Через неделю их стало меньше; припухлости и боли потихоньку, шаг за шагом, исчезли. Когда я что-то съедал, я осознавал, как кровь стекает от клеток мозга к желудку; это приводило меня в невероятно умиротворенное (за неимением лучшего слова) состояние.
Через неделю я вечером лежал на том самом диване и вдруг ощутил, как мои ступни, ладони и все тело похолодело. Я подумал, что умираю, и перечислил Валентине все физические симптомы смерти, которые ощущал в теле.
Если, согласно «Тантра-йога сутре», это просветление, если это так, то человек должен умереть в течение семидесяти двух часов, но если он переживет эти семьдесят два часа, он будет жить и понесет это послание в мир – вот что написано в писаниях (смеется).
Как бы то ни было, я думал, что умираю. Жизнь вытекала из моих пальцев, из моего тела. Я лег на кровать. Это был конец; не было никакого сознания; во мне ничего не существовало. А затем через сорок восемь минут я очнулся, когда кто-то позвал меня: «Кришнамурти» (мне звонили по телефону); это вернуло меня в сознание. Это было подобно тому, как некто, болеющий тифом или с очень высокой температурой, внезапно возвращается в нормальное состояние – я вдруг наполнился энергией.
Это была окончательная и полная смерть, смерть всего, что я знал. Через сорок восемь или сорок девять минут мне позвонили по телефону, кто-то хотел со мной поговорить. Я спустился вниз и не понимал, что он (Дуглас Роузстоун) говорит, я был в каком-то оцепенении. Я не был в состоянии разговаривать. «Лучше приходи сюда», – сказал я и вернулся обратно.