Для меня попытка «свирели Марсия» сравниться с «Аполлоном» не миф о подражании, а рассказ об идеале. Попробуй кто-нибудь именно повторить и не получится объективно. Не выйдет – по закону. Потому, что закон этот не только искусства, но и природы. Персонажи, как и люди, они не могут одну и ту же жизнь прожить дважды. И тут автор бессилен. Как замечал Паустовский «герои часто вступают в борьбу с автором и почти всегда побеждают». А Толстой рассказывал о Пушкине, который однажды заметил приятелю: «представь, какую штуку удрала со мной Татьяна. Она замуж вышла. Этого я никак от нее не ожидал».
Все персонажи, как и люди, желают быть яркими индивидуальностями, но избежать «повторения» не могут (ведь все мы, несмотря на кажущееся различие, вечно кому-нибудь подражаем).
…Вот так и выясняется с течением времени, что всё это, под тем или иным соусом, уже было, потому что когда единый и гармоничный узор – история, написанная Творцом, подходит к концу, то постепенно заполняются и все свободные клеточки этого узора (чтобы предстать единым и законченным целым)…
Я вот что сейчас вспоминаю… Я как-то был в библиотеке и вероятно бессознательно подражал маркесовскому Аурилиано Буэндиа (тот, который колдовал над шифрами Мелькиадеса). А тогда я (а я, как и любой человек – чьё-то «повторение») искал… Как лучше сказать?.. Искал… «себя» в литературе… (Кобецкий уже приготовился встретить ироничный взгляд отца Льва, но и на этот раз тот всё преспокойно проглотил).
И вот что я нашёл… Ещё до того я относился, как к своим «родственникам» или – скажем лучше – как к «предшественникам» и к Аурилиано или, скажем, к Фрадике Мендесу Эсы де Кейроша, перечитавшему все книги, ученику всех философов и последователю всех религий, но тут было нечто иное… И я понял, что кто-то «подсунул» мне эту книгу, в которой рассказывалось о том, о чем я много думал – о конце света. Я, помню, машинально взял эту книгу с полки (ещё не зная её автора) и раскрыл. И раскрылась она у меня на эпиграфе к роману…
К месту последней встречи
Влачимся вместе
Страшимся речи
На берегу полноводной реки.
Вот так кончился мир…