Жена что-то говорила, а он рассеянно бормотал: «Сейчас, я же сказал, сейчас…». Другое теперь волновало его: неужели то, до чего он додумался, родилось именно в его мозгу, вышло из его головы, как Афина из головы Зевса?..
Было уже около девяти часов, когда Кобецкий вышел в Шахове из электрички, у автостанции спросил, как ему добраться до «посёлка строителей», и сел в указанный автобус номер «двадцать шесть».
Одновременно с ним в автобус вошел высокий, хорошо одетый мужчина – он тоже только что сошел с этой же самой электрички и тоже искал этот же самый автобус.
Кобецкий уныло и безразлично глядел в окошко. Напротив, – в глазах мужчины светился интерес.
Хорошо одетый мужчина был гражданином Соединенных Штатов. Его звали Джон Смит, но настоящее его имя было Иван Васильевич Коваленко. Он был из поколения «детей войны», и его судьба во многом походила на судьбу, задуманного Кобецким, «Булыгина». В СССР он мечтал побывать давно, но удерживал страх. Газеты приводили пугающие факты жизни в СССР – настоящего полицейского государства. И у мистера Смита уже сложился стойкий образ советского человека – убеждённого атеиста, члена партии и агента КГБ.
Несколько лет назад в СССР побывал человек из их прихода – Майкл Дудикофф, и впечатление его тоже было не из приятных. Имевший русские корни, тот был потомком эмигрантов, перебравшихся в Америку ещё до революции, и ездил не как турист, а со специальной миссией – после поездки он должен был написать в «Евангельском вестнике» статью о положении с верой в СССР, основанную на интервью и фактах. Теперь это же самое, во второй раз должен был проделать и мистер Смит. Руководители общества «Евангельский свет» мистер Свинбурн и мистер Смарт, – предложили ему как этническому «русскому» оплачиваемую поездку, но он согласился не сразу. Мистер Смит очень беспокоился за своё прошлое: ведь если на Западе он оказался не по своей воле, то остался там, всё-таки, по своей, а потому опасался мести в случае возможного разоблачения. Он чувствовал себя, как разведчик перед заброской во вражеский тыл.