Вот, что я понял. Человек творит словом (мыслью), которое «у Бога», и поэтому мировая литература, как жизнь едина, «одна изъятая из законов тления» – как говаривал Салтыков-Щедрин. И если кто-то и когда-то произносит «а», то рано или поздно, независимо от того, слышал ли кто это «а», обязательно будет произнесено и «б». Не бывает в литературе «утрат». Ошибался Мелвилл.
Всё искусство – это единый узор истории, оно изначально, до деталей, предопределено и невозможно оставить что-то незавершенным и пропустить… Как там, в «Художниках» у Шиллера?..
Созданье возникает из созданья,
Гармония гармонию творит…
И
Сливаются, не ведая границы,
Бессмертные творенья ваших рук…
И что-то там…
…Отбросив цепи дней лихих,
зарю грядущего столетья
В твореньях отразив своих…
…Мир изменённый силой ваших дел…
…Взошёл вторично ваш посев
Вторично мир воспрял, помолодев…
Именно что – «вторично». Ибо мысль и, её выражающее слово, должны повториться. Или, иначе, – пройти весь мучительный процесс «высветления», как и любая человеческая душа. А воплотиться, начать жить – значит начать страдать – только страданием постигаются истина и смысл. То есть фраза, оборванная у одного, или чей-то образ обязательно повторяются – появляются и живут у другого (в соответствии с законами кармы) и так далее, падая и поднимаясь, как и любая человеческая душа.
Вот и стихотворение Тютчева (которое я привел) не буквальное повторение, а оно уже «высветленное» повторение того образа родины, который запечатлел в своем слове Веневитинов.
Слушая, отец Лев сменил позу – сел на стул боком, закинул руку за спинку, а нога за ногу, а Кобецкий стоял напротив него и потрясал «Однодумом».