У Кобецкого перехватило горло. Отец Лев молча вытирал щёку. – Так вот я – жалею!.. Миллиарды и миллиарды растоптанных, растерзанных, уничтоженных. «Страдание, страдание без конца, страдание во всевозможных видах и формах – вот в чем вся суть». Так писал Вересаев. И – пожирание себе подобных. Ты только вдумайся: жизнь, где непременное её условие – пожирание одними других!.. И ещё кто-то смеет называть эту жизнь «прекрасной»! – отец Лев сжал кулаки и скрипнул зубами. – …Ненавижу!
Теперь его взор был обращён к небу. – Когда же ты обожрешься нашей крови и захлебнёшься, вурдалак!..
Пить, пить, пить… – потрясенно думал Кобецкий. – Чтобы забыться, не видеть и не слышать. И сдохнуть!..
– Зачем же вы служите? – тихо спросил он. Он был «растоптан», «растерзан», «уничтожен».
– Зачем?.. – отец Лев вдруг подмигнул ему, сладко улыбнулся, и этим совершенно потряс – всё походило на гениальный артистический приём: горе и отчаяние, и тут же моментальный переход к полному удовольствию.
Кобецкий смотрел на него, не сводя глаз, и смотрел, как на дурочка.
– …не «зачем», а Кому. … Богу!..
–..?
… Я же говорил, в Кого верю (отец Лев отщипнул от буханки хлеба и кинул кусочек в рот). Подсказать истину может только сердце, бессмертная душа – хранительница и «очевидец» Добра и Зла. Не помнишь у Борхеса – «он искал мира добра в мире лжи, а только в конце жизни понял, что этот мир в нем самом»? Сказано: «Царство Божие внутри вас есть». Вот и сердце моё хранит добро. Значит, Добро есть, оно существует. Как – и абсолютное Зло, которое, уж конечно, не булгаковский симпатяга Воланд. Существует абсолютное Зло и абсолютное Добро. Ему я и служу. Служу – Богу!
– А как же Христос?
– И – Ему, разумеется. Разве Он Зло? Он – Аватара – воплощение и нисхождение на землю Добра. Мне не важно, Кто Он – бог («Я и Творец одно») или пророк, как говорит об этом Коран. Мне важно, что Он – Добро. И проклиная творение (а это чисто человеческие чувства), я проклинаю Зло.