Но геи не будут загнаны в угол. Ни самостоятельно, ни кем-либо еще. Среди тех, кто призывает к равенству, всегда будут люди, путающие эксгибиционизм с активизмом, считающие, что никто до конца не свободен и не равен, пока не обладает правом надеть собачий ошейник и поводок и идти на четырех конечностях, сопровождаемый «хозяином», по полной людей улице. Либеральный мыслитель вспоминает празднование «священного дня» «Стоунволла» и то, как оно проходило в 1990-е. Как «суровые геи-политики» проходили мимо тех, кто призывал к гражданским правам, а за ними следовали танцующие эротические танцы «молодые мужчины с голыми торсами», женщины с обнаженной грудью, фетишисты, облаченные в кожу, фетишисты, бичующие друг друга посреди улицы, и их слоганы: «анальная гордость», «вагинальная гордость». Оправданием этому (как, среди прочих, заявила интерсекциональный социолог Арлен Стайн) служило то, что, если бы геи выглядели как все, они бы исчезли. Только будучи кричащими и заметными, они могут быть уверены, что этого не произойдет. Стайн завершила эти слова тем, что назвала себя, помимо прочего, «сэкспертом». Это – тот титул, который, по словам Бермана, «хотел бы носить каждый, разве что, может быть, не 24 часа в сутки»46. Те, кто отстаивает «квир» – сторону гомосексуальности, склонны к тому, чтобы преподносить гомосексуальность как полноценную занятость. Те же, кто называет себя геями, их недолюбливают.
Равный или лучший?
Даже в самых консервативных из требований в борьбе за права человека остаются безответные и рискованные вопросы. К примеру, если геи достигли равных прав со всеми, то нужно ли подчинять их таким же стандартам, каким подвергаются другие? Или в гей-равенство заранее встроена их неприменимость? Теперь, когда существуют гей-браки, следует ли ожидать от них такой же моногамии, какая обязательна для гетеросексуальных пар? Если у них нет детей, которые связывали бы их вместе, имеет ли смысл ожидать от этих двоих мужчин или двух женщин, познакомившихся, когда им было около двадцати лет, что они поженятся и будут заниматься сексом исключительно друг с другом в течение следующих шестидесяти или более лет? Захотят ли они? Если нет, то каковы будут последствия со стороны общества? Какие-то последствия должны быть, разве нет? Среди первых однополых пар, отпраздновавших свадьбу в США, была одна, в которой супруги сразу признались, что состоят в открытых отношениях. Что должны другие люди – включая гетеросексуалов – думать об однополых браках в такой ситуации? Вопрос остается без ответа. В Великобритании одна заметная пара геев, состоящих в браке, приложила множество усилий, чтобы скрыть тот факт, что супруги в ней состоят в открытых отношениях. Предположительно, они делали это потому, что осознавали, какой ущерб могут нанести, если гетеросексуальное большинство прознает о «неверности» в столь известной паре.