Хотя основы закладывались в течение нескольких десятилетий, только начиная с финансового кризиса 2008 года произошло погружение в поток идей, которые до этого, как известно, существовали только в самых отдаленных закоулках академических кругов. Привлекательность этого нового набора убеждений довольна очевидна. Непонятно, почему поколение, не способное накапливать капитал, должно испытывать любовь к капитализму. И нетрудно понять, почему для поколения, которое убеждено, что никогда не будет способно приобрести собственный дом, может быть привлекателен идеологический образ мышления, который обещает расправиться со всем неравенством не только в их собственных жизнях, но и с любым неравенством в мире. Интерпретация мира сквозь призму «социальной справедливости», «политики групповой идентичности» и «интерсекциональности», вероятно, является самой смелой и всеобъемлющей попыткой создать новую идеологию со времен окончания холодной войны.
Их них трех «социальная справедливость», потому что она кажется – а в некоторых версиях и является – привлекательной. Даже сам термин не подразумевает оппозиции к себе. «Вы против социальной справедливости? Вы что, хотите социальной несправедливости?»
«Политика идентичности» между тем стала тем местом, где социальная справедливость нашла свое воплощение. Она разделяет общество на различные группы интересов в соответствии с полом (гендером), расой, сексуальными предпочтениями и так далее. Она предполагает, что такие характеристики являются главными или единственными релевантными атрибутами своих носителей, а также то, что они приносят с собой некий дополнительный бонус. Например, как выразился американский писатель Коулман Хьюз, предполагается, что существует некое «высокое моральное знание», которое приходит вместе с чернокожестью, или женским полом, или гомосексуальностью3. Это является причиной склонности людей начинать свои вопросы или утверждения со слов «Я как… хочу сказать…» И это вопрос, в котором и живые, и мертвые люди должны занимать правильную сторону. Это та причина, по которой люди взывают к сносу памятников историческим личностям, которые воспринимались как принявшие неверную сторону, и это то, почему прошлое должно быть переписано для тех, кого вы хотите спасти. Это то, почему для сенатора от политической организации «Шинн Фейн» стало совершенно нормальным утверждать, что участвовавшие в голодной забастовке 1981 года члены ИРА бастовали за права геев4. Политика идентичности – это то, где группы меньшинств должны одновременно разделяться, организовываться и провозглашаться.