Ждали разрешения на проход в Лхасу. 17 ноября было сказано:
– Если настаиваете на Лхасе, то поедем, но считаю полезными малые остановки. Считаю, что Люмоу и Радне не доехать до Лхасы. Дело в том, что Люмоу опять упустил возможность получить американское гражданство. В вашем положении не вижу ничего гибельного. Можно понимать происходящее как прославление вашего пути. Тем более что уже неделя, как заносы на дальнейшем маршруте велики.
21 ноября Владыка продолжил:
– Все происходит по плану. В Лхасе пересуды достигли абсурда. Гораздо больше меня тревожит ваш переход через перевалы. Все письма были уместны. Считаю, что их нужно снова послать. В декабре не вижу вас здесь, но Фуяму прошу действовать.
– Как действовать без языка, если наш переводчик пребывает в перманентном раздражении?
– Вижу, но тем не менее пусть Фуяма действует. Открытое письмо Далай-ламе укажу, когда написать.
А 25 ноября последовало одобрение:
– Одобряю ваш отказ от Лхасы. И дом там решен, и садовник найден, но ради очищения Учения нужно проявить незабываемый подвиг.
В это время холод на плато был настолько велик, что в палатках все обледенело и одеяла стояли колом. Над головами висели сосульки, образующиеся от пара дыхания.
Снова возникли проблемы взаимоотношений. На этот раз объектом нападения стала маленькая Рая, а нападающим – полковник. В видении Елены Ивановны возникла свора черных рычащих собак. И она получила предупреждение об опасности одержания Чахембулы. Указано было и имя одержателя – Кулодей. Впоследствии Елена Ивановна видела его как отвратительную образину с торчащими клыками и рыжими волосами.
29 ноября Чахембуле было передано от имени Сестры Ориолы:
– Тальбот, ты в третий раз произнес свою губительную формулу. Ею ты проводил меня после первого допроса. Ее ты шепнул жене хана. И теперь ты ее повторил девочке, которая лицом похожа на Жанну д’Арк. У твоего друга Кулодея радость.
Владыка указал:
– Надо при первой возможности отослать одержимого в Бомбей. Имя названное уже много веков следит за бывшим рыцарем.