Философские истоки и художественные склонности.
Влияние Декарта и загадка Джордано Бруно.
Возможно, именно через общение с Ван ден Энде Спиноза познакомился с сочинениями Джордано Бруно и Декарта. Что касается Декарта, то здесь объяснения можно опустить; ни один молодой человек с философским складом ума не мог не читать его. Но что касается Джордано Бруно, если допустить (на основаниях, о которых будет сказано далее), что Спиноза читал его, то можно вполне обоснованно потребовать указать повод для этого. Джордано Бруно иначе не попал бы естественным образом в поле зрения Спинозы; его теории были едва ли менее ненавистны иудеям и протестантам, чем католикам. Но вполне возможно, что Ван ден Энде мог более или менее потаенно чтить Бруно и обсуждать его с избранными few (немногими) из своих учеников. Именно такого рода занятия и могли стяжать Ван ден Энде ту тревожную репутацию, которая была передана нам Колерусом.
Художественное дарование и утраченное наследие.
Помимо своих серьезных занятий, Спиноза сумел приобрести considerable (значительное) мастерство в рисовании: он заполнил книгу портретными зарисовками, многие из которых изображали знаменитых лиц. Эта книга одно время находилась во владении Колеруса, но дальнейший ее след теряется.
Декарт как неизбежность, Бруно как гипотеза: анализ источников.
Современные исследования рецепции философии в Нидерландах XVII века (например, работы Александра X. Дугласа и Хенка Я. М. Нэба) подтверждают, что знакомство с Декартом было обязательным элементом интеллектуального становления любого мыслящего человека в Утрехте, Лейдене и Амстердаме. Дебаты между картезианцами и их противниками были центральным событием интеллектуальной жизни. Однако гипотеза о прямом влиянии Джордано Бруно на Спинозу остается одной из самых спорных в современной историко-философской науке. Текстуальные параллели (пантеизм, единство субстанции, бесконечность вселенной) могут быть объяснены общими неоплатоническими истоками или независимым приходом к сходным выводам. Фигура Ван ден Энде является здесь ключевой, но недостающей связью. Будучи человеком с широкими связями, в том числе в радикальных кругах, он действительно мог иметь доступ к запрещенным сочинениям Бруно, которые циркулировали в рукописях. Если это так, то Ван ден Энде выступал не просто учителем, а трансмиттером маргинальной, но мощной философской традиции ренессансного натурфилософского пантеизма, которая могла дать Спинозе первоначальный импульс для преодоления дуализма Декарта.