Самоубийство как политический и философский акт.
Малоизученным аспектом является интерпретация самоубийства Да Косты не просто как акта отчаяния, а как формы последнего свидетельства (martyrdom) и политического протеста. В контексте XVII века, когда индивидуальное «я» только начинало осознавать свою автономию от корпоративных структур, его автобиография «Exemplar humanae vitae» стала одним из первых манифестов трагического конфликта между совестью индивида и тотализирующим давлением религиозной общины. Его смерть была не капитуляцией, а финальным, отчаянным актом утверждения личной свободы – разрушением того тела, над которым община пыталась установить полный контроль. Этот жест предвосхитил, хотя и в драматически-непродуктивной форме, более поздние философские поиски оснований моральной автономии, не зависящей от санкции какой бы то ни было общины. В этом ключе судьба Да Косты представляет собой не просто «иллюстрацию духа времени», а фундаментальный раскол, проходящий через всю раннемодерную эпоху: рождение современного индивида, ценой собственной жизни бросающего вызов догматическому конформизму. Этот исторический контекст напряженной борьбы за границы индивидуальной свободы внутри корпоративных структур является essential (необходимым) для понимания масштаба и радикализма последующего интеллектуального проекта Спинозы, направленного на поиск свободы не в разрыве с сообществом, а через рациональное понимание универсальных законов бытия.
Наследие Да Косты: между жалостью и осуждением.
Оценка личности и идей.
Не похоже, чтобы умозрения Да Косты имели какую-либо ценность, а его характер не вызывает восхищения. Мучеников и исповедников в деле свободомыслия было не так мало, и не столь слабых, чтобы тот, кого дважды отлучали и который дважды отрекался, мог претендовать на высокое место среди них; и в последующих поступках Да Косты присутствовал по меньшей мере значительный элемент личной обиды и негодования.
Историческая ответственность общины.