Разрыв между личным опытом Спинозы и последующей интерпретацией его политической теории.
Обвинения Спинозы в «проповеди деспотизма», упомянутые в оригинальном тексте, являются ярким примером рецепционной ошибки. Современные исследования политической философии Спинозы, такие как работы Стивена Б. Смита и Джастина Стейнберга, доказывают, что его концепция «естественного права» и могущества (potentia) индивида является фундаментом его политической мысли. Его так называемый «деспотизм» – на самом деле теория суверенитета, где верховная власть (будь то монарх или демос) должна обладать достаточной силой (potestas), чтобы гарантировать выполнение законов и общую безопасность, тем самым расширяя реальную свободу и могущество каждого гражданина. Эта модель, проистекающая из непосредственного наблюдения за хрупкостью Республики перед лицом внутренних религиозных конфликтов и внешних угроз, была не апологией тирании, а попыткой создать теорию стабильного и свободного плюралистического общества, каким был Амстердам его времени. Таким образом, его политическая философия является прямым интеллектуальным отражением правовых и социальных условий, в которых жила его собственная община.
Интеллектуальный климат общины и явление гения.
«Новый Иерусалим» и пределы его лидерства.
Этот период был знаковым для восходящей еврейской общины, уже именовавшейся в поколении Спинозы «Новым Иерусалимом». По мнению новейшего и наиболее скрупулезного историка еврейской нации, руководители амстердамской синагоги могли бы совершить чудеса, прояви они способность в полной мере воспользоваться своим положением. Однако это не были люди подобного склада. Они обладали деловой хваткой, трудолюбием и стойкостью, но им недоставало обновляющей силы гения. Их ученость была скорее формалистского толка, – той разновидности, что приходит в смятение перед гением и вступает с ним в конфликт. Так и произошло, когда гений явился среди них в лице Спинозы.
Историографическая рефлексия: упущенные возможности.