Современная историческая наука, опираясь на работы таких авторов как Виллем Фрихоф и Джудит Поллманн, оспаривает упрощенный взгляд на голландскую терпимость как на следствие исключительно гуманистических идеалов. Ее корни имеют структурный и прагматический характер. Уникальность Республики Соединенных провинций заключалась в ее политическом устройстве: она была конфедерацией сильных городских центров (Амстердам, Роттердам, Утрехт) без единого монарха. Это децентрализованная власть и постоянная борьба за влияние между торговой олигархией (регентами) и штатгальтером из дома Оранских создавали пространство для компромиссов. Религиозный мир был не идеалом, а практической необходимостью для торговой нации, чье процветание зависело от притока капитала и специалистов со всей Европы. Таким образом, терпимость была не столько правом, сколько де-факто режимом сосуществования, при котором кальвинистская Реформатская церковь имела привилегированное положение, но иные конфессии (включая католиков, лютеран и евреев) допускались к частному отправлению культа при условии сохранения общественного спокойствия и уплаты налогов.
Сложный статус еврейской общины в Голландской республике.
Малоизученным аспектом остается юридический и социальный статус сефардской общины в Амстердаме, часто некорректно характеризуемый как «полное равноправие». Современные исследования, в частности работа Бенджамина Каппа «The Dutch Jewish Quadrangle» (2021), вводят концепцию «условной инклюзии». Евреи не были гражданами в полном смысле слова; их статус регулировался особыми соглашениями с городскими властями. Им было разрешено проживать, вести торговлю и исповедовать свою религию, но они были ограничены в выборе профессий (часто концентрируясь в диамантерной и международной торговле) и не могли занимать публичные должности. Эта «условная инклюзия» создавала парадоксальную ситуацию: община обладала значительной культурной и судебной автономией, но существовала в правовом вакууме, будучи защищенной не универсальными законами, а волей городского магистрата. Именно эта хрупкость положения, зависимость от благосклонности властей, во многом объясняет последующую жесткую реакцию общины на инакомыслие Спинозы – сохранение внутреннего единства и лояльности внешним покровителям было вопросом коллективного выживания.