Конец XIX – начало XX века ознаменовались переходом к профессионально-академическому изучению спинозизма. Ключевую роль в этом процессе сыграли философы, связанные с университетской средой, такие как Владимир Соловьёв и Лев Лопатин. Соловьёв, хотя и не разделял пантеистических выводов Спинозы, высоко ценил его этику и рассматривал его систему как одну из вершин рациональной философии, необходимую для построения собственной концепции «всеединства». Непосредственно перед революцией 1917 года были предприняты первые попытки полного перевода основных трудов. Наиболее значимым проектом стал перевод «Этики», осуществлённый Николаем Лосским. Этот перевод, хоть и не свободный от терминологических спорностей и влияния неолейбницианской оптики, впервые предоставил русскоязычному читателю возможность непосредственного знакомства с центральным текстом спинозистского корпуса, создав textual основу для последующего, уже советского, этапа рецепции, который будет отмечен преимущественно материалистическим истолкованием его наследия.
Интеллектуальное наследие и современные интерпретации.
Современное прочтение наследия Спинозы преодолело границы сугубо историко-философского интереса, превратившись в источник продуктивных концептуальных моделей для анализа актуальных проблем. Концепция радикальной имманентности, критика телеологии и учение об аффектах обнаруживают резонанс в разнообразных интеллектуальных полях – от аналитической философии сознания и нейронаук до политической теории, экологической мысли и исследований искусственного интеллекта.
Спинозистский ренессанс в континентальной философии: Делёз, Негри, Балибар.