Письмо было написано в ответ на анонимный памфлет Вельтхёйзена, в котором тот обвинял Спинозу в атеизме и разрушении основ морали, усматривая в его учении сходство с философией Гоббса. Ответ Спинозы, как демонстрирует анализ, проведённый в современной монографии «The Spinoza Circle», служит мастерским образцом философской полемики. Вместо того чтобы отвергать критику, Спиноза уточняет и проясняет собственные позиции, последовательно отделяя их от взглядов Гоббса. Ключевым аргументом является разграничение между естественным правом, понимаемым как мощь (potentia) индивида в состоянии природы, и гражданским правом, основанным на коллективном согласии. Если у Гоббса суверен стоит над законом, то у Спинозы верховная власть сама подчинена законам государства и естественным ограничениям, проистекающим из её собственной мощи.
Уточнение концепций: атеизм, необходимость и свобода.
Одним из наиболее сложных и малоизученных аспектов письма является данное в нём разъяснение концепции необходимости, которая часто трактовалась критиками как фатализм, равнозначный атеизму. Спиноза аргументирует, что его учение о всеобщей причинной необходимости не отрицает Бога, а, напротив, представляет его как имманентную и активную причину всего сущего, исключающую произвол и чудеса.
Метафизические основания морали.
Ответ Вельтхёйзену содержит важное разъяснение относительно оснований морали. Критик утверждал, что отрицание провиденциального Бога-законодателя подрывает саму возможность нравственности. В ответе Спинозы содержится ключевой тезис о том, что добро и зло не являются трансцендентными категориями, а определяются отношением к стремлению всякой вещи к самосохранению (conatus). Таким образом, мораль имеет имманентное, естественное основание: добро есть то, что увеличивает нашу мощь действовать и способствует нашему совершенству, в то время как зло её уменьшает. Этот подход, как подчёркивается в современных исследованиях по эволюционной этике, предвосхищает натуралистические теории морали, ищущие её основания в природе живых существ, а не в божественных предписаниях. Письмо, таким образом, служит не только историческим документом, но и философским текстом, в котором сжато и точно формулируются метафизические и этические следствия учения о единой субстанции, демонстрируя, что строгий детерминизм не только не уничтожает мораль, но и предоставляет ей новое, рациональное обоснование.