Доверие
Следующий день прошёл не лучше первого. На лекциях Фиаму спрашивали, пытаясь завалить дополнительными вопросами, вызывали к доске или что ещё хуже на ней, как на представителе другой расы, объясняли сложный материал. Однокурсники вели себя странно. Трое ребят роняли обидные комментарии, пытались ставить подножки или пихнуть на лестнице. Один норовил задрать мантию, напоминая инцидент в столовой, ещё двое просто игнорировали. Фиама, недолго думая, перешила ленты на футболку, пока стояла тёплая погода, и ходила без мантии вообще. Такой поступок раздосадовал адепта, тем более что девочка чаще всего носила шорты, которые на её тощих ногах выглядели словно свободные бриджи, или длинную юбку, не в пример длиннее, чем у других девушек.
Зато Фиаме периодически махала рукой и улыбалась Селена, она даже один раз подозвала полукровку, она словно старалась быть милой, но то и дело в разговоре пролетали завуалированные оскорбления. Селена гордилась отцом, членом Совета, благородных кровей матерью, своими ухоженными волосами и ногтями, а также формой, что идеально сидела на стройной девушке.
Рядом с ней Фиама всё больше ощущала себя убогой. Она не знала, кто её отец, её мать Шанна ничего из себя не представляла, волосы полукровки не блестели, потому что мыла она их мыльной травой, без экстрактов и масел, а расковырянные из-за нервов ногти скрывали перчатки. Фиама носила самый обычные золотые серьги колечки, без драгоценных камней и ювелирного плетения. Спустя пять минут угнетения в тени Селены, дочь ашуры решила уйти. Она не могла больше выдерживать давления, она даже не понимала о чём толковали адепты, но интуитивно ощущала, как её, полукровку, поливали грязью.
– Вот это воспитание, – услышала Фиама голос Селены, когда отошла от неё. – Я сделала ей одолжение, позвала, отнеслась, как к подруге, а она взяла и ушла. Будто все мы плебеи.
– Не расстраивайся, Селена, – принялся успокаивать её темноволосый парень. – Не обращай внимания на эту убогую.
– Я же как лучше хочу, – призналась девушка. – Чтобы она не была изгоем. А в ответ она нос воротит.
Фиама сжалась ещё сильнее и быстрее ушла от людей. Что она делала не так? Как должна была уйти? Спросить разрешения? Но она же не раб Селены. Фиама не понимала, как в таких случаях вести себя, как правильно, как принято у людей, у друзей.
В столовой все общались, знакомились и обзаводились друзьями, шутили и смеялись, на что Фиаме было особенно больно смотреть со своего пустующего стола в углу одиночества. Ей, глядя на это живое море общения, приходилось, как заговор повторять, что без друзей лучше. Периодически из-за стола Селены Фиаме улыбался и кивал красивый темноволосый юноша. У него было такое милое лицо, словно он хотел подружиться, но стеснялся, как и сама полукровка. Дочь ашуры отвечала ему скромной улыбкой и едва заметно махала рукой, но дальше общение не шло.
Вскоре Фиама починила второй комплект формы. Нападения на комнату больше не повторялись, но полукровка была уверена – затишье долго не продлится. Она решила хранить некоторые вещи в кульке, прицепив его с внешней стороны, под балконом.
В кулёк дочь ашуры собрала второй комплект формы, который не собиралась носить в ближайшее время, из-за большой и не удобной юбки, а также разные мелочи: носки, майки, наволочки – чтобы при необходимости всегда иметь на запас чистый, заштопанный комплект вещей. Кое-как, протиснув кулёк между балясинами, полукровка привязала его верёвкой к колонне. Фиама надеялась, что там её вещи не найдут.
По прошествии пары дней, лекции стали повторяться и, теперь приходилось выполнять уймы заданий. Больше всего Фиаму пугало задание по истории – подготовить ответ по зарождению человеческой расы и защищать свою точку зрения в споре. Как же полукровка боялась этого спора, она знала, что ничего хорошего не выйдет.
Очередным вечером в столовой, когда Фиама хотела быстрее расправиться с ужином и бежать в комнату доделывать задания, которыми её заваливали больше, чем других, из-за так неудачно вытащенного пера ястреба, к ней подошёл адепт. Полукровка оторопела и уставилась на юношу, того самого красивого темноволосого, который состоял в команде Селены. Он так неожиданно для Фиамы решил всё же познакомиться с ней, что там застыла.
Юноша поздоровался с Фиамой и расплылся в тёплой улыбке. Он всем видом излучал доверие, но нечто спрятанное в глубине синих глаз парня настораживало. Фиама не хотела верить ощущениям, ей показалось, юноша был таким красивым и учтивым, что не мог задумать плохое.
– Я заметил, что ты довольно тихая и скромная. Извини, что начал сразу с личного, – тут же оборвал сам себя адепт. – Завтра история, и задание, подразумевающее спор. Мне показалось, тебя это сильно пугает. Меня, по правде сказать, тоже.
Такой чуткий. Он же насквозь меня видит. Тоже скромный и тихий. Какой милый, думала Фиама и надеялась с ним подружиться по-настоящему, не так как с Селеной.
– Я решил чуть схитрить и попросил остальных ребят, – он махнул адептам за столом Селены, те ответили, – не напирать с вопросами. Задать два-три лёгких и всё. Нам всем пока тяжело адаптироваться в Академии.
Юноша частенько отводил взгляд и извинительно улыбался, совсем как Фиама. Он покорил её, она узнала в нём себя. Все подозрения, вся осторожность улетучились. Он свой, такой же, и он хочет помочь полукровке. Он сам подошёл и вот мыслями делится. Друг!
– Да, здесь совсем не как в школе, – призналась Фиама.
– Это верно, и потому нам стоит помогать друг другу. Согласна? – его вопрос прозвучал странно, но полукровка отбросила сомнения. Она просто боится людей, вот ей и мерещится. Дочь ашуры закивала, покорённая белоснежной улыбкой на загорелом лице.
– Спасибо. Я действительно боялась открытого спора, – призналась Фиама и слегка улыбнулась. Какой же он милый, позаботился о ней. Возможно, не всё потеряно, розовые мечты о друзьях ожили.
– Я понимаю, поверь мне, – и вновь тревожное чувство колокольчиком звякнуло после слов юноши. Фиама обругала себя за недоверие к людям. Она же уподоблялась им! Она должна быть более открытой. К тому же как не довериться такому красивому юноше с ослепительной тёплой улыбкой. Парень пошёл к своим, те продолжили свои беседы. Фиама потупилась, слегка покраснев от собственных мыслей. Она вновь устремила взгляд на юношу, в тот момент он тоже смотрел на неё, улыбался и махнул рукой. Девушка кивнула, закончила ужин и побежала к себе. Тревога за историю отпустила её. Всё будет хорошо.
История стояла первым занятием. Фиама побежала в столовую, позавтракала и всё равно не могла избавиться от тревожного чувства. Даже лёгкий спор – это спор. Ей зададут вопросы, придётся отвечать. Отстаивать свою глупую теорию божественной сущности. Фиама весь вечер читала писания священников, нудные, унылые, повергающие в сон. Она не могла запомнить ничего, но упорно продолжала чтение. Дочь ашуры боялась даже лёгких вопросов. Вся эта тема божественной сущности была ей далека.
В столовой Фиама видела вчерашнего парня, но подходить не стала. Он болтал со своей командой, заметил взгляд полукровки и улыбнулся ей. Со свежей поутру головой Фиама узнала сына Декана, вот только имени его не помнила. Кто бы мог подумать, что сын Декана такой скромный и милый, не в пример отцу. Он мог бы стать крутым другом. Вау, Фиама, сдружиться с таким человеком. Приобретаю связи. Или… он может стать мне очень опасным противником. Нет! Не может. Он хороший!
Пока полукровка завтракала, она не заметила, что сын Декана ушёл, а вместе с ним его команда. Закончив трапезу, Фиама помчалась на семинар по истории.
Войдя в аудиторию, дочь Шанны заметила, что её будущий друг о чём-то беседует с преподавателем истории. Должно быть, договаривается, чтобы в первый семинар она не валила всех сложными вопросами, сообразила Фиама. Скорее всего, он будет лидером своей команды.
Отойдя от преподавателя, юноша поймал взгляд полукровки и улыбнулся ей. Всё получилось, и он договорился. Трубы пробили одиннадцать часов, занятие началось. Фиама осматривалась, очень надеясь, что её вызовут под конец, так как на лекции преподаватель сперва рассказывала другие теории – о магах из иных миров и экспериментах драконов. Ребята во втором ряду шуршали листами пергамента и тихо спорили. Селена небрежно отбрасывала лекции блондина, чем нервировала юношу, но затем она огладила его по спине, и парень растаял. Преподаватель промолвила вступительную речь и замолчала, выбирая, кого вызвать первым. Фиама сдвинулась и спряталась за широкой спиной здоровяка на первом ряду.
– Что ж, давайте начнём с верующих фанатиков Земи, – сказала женщина. – Кто готовил выступление о божественной сущности? Ах да, это наша полукровка. Вперёд.
Женщина села, а Фиама стиснув челюсть, собрала свои конспекты и направилась к доске. На первом ряду на неё с трагическим соболезнующим лицом смотрел сын Декана. Он едва заметно разводил руками и словно извинялся. Лицо его было таким невинным, но в глазах отражалось что-то недоброе. Селена прикрыла рот ладонью то ли ошарашенная, то ли прикрывая усмешку. Блондин рядом с ней отложил свои конспекты и приготовился слушать. Двое ребят со второго ряда заулыбались, другие двое заинтересовались. Здоровяк на первом ряду поёрзал, предвкушая интересное зрелище.
Фиама принялась рассказывать о божественной сущности всё, что смогла узнать из книг. Избавитель, так называли земичи великого бога, который создал весь мир за три дня и населил его разнообразными существами, а высшей формой жизни назначил людей. Мощь избавителя была так сильна, что его пребывание в мире грозило уничтожением всего. Избавитель создал другой мир, в ином измерении, оставаясь при этом везде и повсюду. Свой новый мир он населил ангелами, существами, рождёнными из самый чистых, безгрешных душ. Фиама хотела добавить о Сатане, но раскусив её замысел, преподавательница перешла к вопросам.
Руку поднял светловолосый юноша со второго ряда. Он спокойно сказал:
– Я не верю.
– Всё это не обосновано, никаких вещественных доказательств теории, – вторил блондин с первого ряда, но его локтем пихнул сын Декана, напоминая не заваливать полукровку сложными вопросами.
– Писание создал человек, которому являлся Избавитель в видениях, – попыталась убедить адептов Фиама. Главная проблема заключалась в том, что она сама не верила в чушь, которую только что рассказала.
– Это мог быть гипноз или иллюзия, – высказался парень со второго ряда.
Сын Декана обернулся к нему. Фиама поразилась, как юноша заступался и напоминал всем не сильно напирать на неё. Какой же он заботливый!
– Если Избавитель настолько силён, почему он не населил наш мир ангелами? В итоге получается ангелы более высшая форма жизни нежели люди? Он создал людей по своему подобию, а Избавитель мужчина или женщина? И по чьему подобию он создал другие расы? Можно ли считать Избавителя первым человеком, раз люди его подобие? Откуда он сам взялся? Наука не может опираться на бездоказательные заявления, основанные на записях сомнительных личностей. – Вопросы валились со всех сторон. Сын Декана поворачивался к адептам, просил замолчать своего товарища, но становилось только хуже. Фиама растерялась, в гомоне голосов она уже не разбирала слов. Парень со второго ряда встал, упёрся в парту и принялся что-то доказывать. Все кричали и давили на полукровку.
В конце концов Фиама заметила, как сын Декана, в очередной раз толкнув блондина, хихикнул. Маска доброты треснула. Фиама смотрела на него, не веря глазам. Он нарочно всех подговорил!
Преподавательница, не скрывая самодовольной улыбки, попыталась всех остановить:
– Давайте же послушаем, что на это ответит наш фанатик Избавителя.
Злоба вскипела в полукровке, она запомнит, что сделал сын Декана и никогда его не простит.
– Если Избавителя не существует, значит и Сатаны тоже, – заявила дочь Шанны. – Значит не существует демонов, а раз нет демонов, то и ашурам взяться неоткуда. А если и ашур не существует, то я ничем не отличаюсь от вас, – она указала на юношу и напоследок обвела всех пальцем.
Адепты молчали, ребята на втором ряду пристыженно потупились. Сын Декана улыбнулся и принялся тихо хлопать.
– Ты всё равно убогая нищенка и не ровня нам, – сообщила Селена и пустила волной свои роскошные прямые чёрные волосы.
Адепты взорвались хохотом, сын Декана продолжал хлопать, невинно улыбаясь полукровке. Его глаза отражали всю злобную суть. Глаза – зеркала души, по ним ясно, что шакал притворяется щеночком. Глупая Фиама, когда же ты перестанет попадаться на эти уловки. Не может быть у меня друзей. Нежеланная я гостья в царстве людей. И почему она не прислушалась к инстинктам? Глаза! Не улыбкой следовало наслаждаться и не любоваться красивым лицом.
Фиама вернулась на своё место и зарылась в записи. Она не хотела видеть этих людей, сидеть с ними рядом, становится посмешищем курса. С этого момента Фиама верила только себе и полагалась только на себя. Она слушала выступления других адептов, вопросы, которые им задавали, и ответы, но сама больше не участвовала в дискуссии. Иногда полукровка помечала себе особо каверзные реплики, поддающие сомнению все предъявленные доказательства.
После семинара, Фиама последней покинула аудиторию и застыла, лишь ступив за порог. Перед неё стоял сын Декана.
– Я действительно пытался утихомирить их, – признался он и снова изображал самого доброго человека на Плутоне. – Никто не послушал меня.
– Слишком антинаучная теория, – сообщил блондин, стоявший рядом.
– Маркус! Хватит, – обернулся к нему сын Декана. – Я пытаюсь извиниться. Ты что не понимаешь, что всё выглядит так, словно я подставил её.
Юноша вновь повернулся к Фиаме и хотел сказать что-то ещё, но дочь ашуры не хотела выслушивать очередную ложь, или правду, она не знала и запуталась. Она повернулась и пошла прочь.
– Эй, что это значит? – в спину ей бросил сын Декана. – Я прощён?
– Она опять просто ушла? – услышала Фиама невинный голос Селены. – Со мной было так же. Это возмутительно.
– Может она думает, что центр вселенной здесь, – язвительно и очень громко заметил Маркус.
– Хочет подружиться, но ничего для этого не делает, – поддакнула Селена.
Дочь ашуры прибавила ходу, надеясь, что лестница спасёт её и больше ни одна упрекающая фраза не долетит. Фиама не знала, как реагировать на всё это. Плохой сын Декана или хороший? Врал он или говорил правду? Она же видела, как юноша улыбался совсем не доброй и не милой улыбкой. Какой он настоящий? Полукровка не могла разобраться и сочла за лучшее держаться от всех подальше, а сокурсников по возможности избегать.
Наступили долгожданные выходные. Фиаму ждала встреча с Куратором, магом ответственным за команду, вверенную ему Деканом. Каждой команде из четырёх человек назначался свой куратор. Он консультировал начинающих магов, объяснял правила Академии, устав, права и обязанности адепта, помогал освоиться, давал советы, помогали с изучением некоторых определённых заклинаний. Если возникали трудности с подопечным, с его обучением, поведением, успеваемостью, Куратор мог поспособствовать их урегулированию мирным путём, или же наоборот радикальным. От мнения куратора о своём подопечном зависело многое. Куратор лучше всех знал способности каждого из вверенной ему на попечительство команды, а значит, его слово становилось решающим при возникновении проблем.
Обычно кураторство над командами брали преподаватели факультативных занятий – владению индивидуальной способностью, иллюзии и гипноз; а также наставники и их помощники, чьи предметы ограничивались одним курсом – астрология, боевое магическое искусство, пентаграммы. Куратор Фиамы был молод, он не преподавал в Академии ни основные, ни факультативные предметы, и среди всех наставников он был самым свободным. Предполагалось. На самом же деле он был с головой погружён в свои исследования и поиски. Его бы выгнали из Академии, отправили выполнять задания Поднебесного Правителя, но он уговорил Декана остаться, чтобы иметь безграничный доступ в библиотеку. Декан оставил молодого мага при одном условии, если тот станет куратором полукровки, поступившей девятой. Скрепя зубами, но не желая лишаться доступа в библиотеку Академии, мужчина согласился.
Фиама из обрывка разговора поняла, что подвигло молодого мага стать её Куратором, и догадывалась о том, что за этим последует. Полукровку предоставят самой себе. Но всё же она надеялась, что мужчина пусть и посредственно всё же будет влиять на её судьбу в стенах Академии. Влиять в положительную сторону, потому что отрицательной Фиама уже нахлебалась.
Дочь ашуры не знала, что её Куратору исполнилось всего девятнадцать лет. Он закончил Академию весной и был, пожалуй, самым молодым куратором среди магов. Его команда распалась: девушка-следопыт погибла на задании; маг поддержки так же исчез, с ним потеряли связь даже через сильфов; мага защиты определили в Башни, так как он был лучшим на курсе. Куратор в команде занимал место атакующего мага и мог бы стать лучшим на курсе, но боль утраты сломила его. Он не мог смириться с гибелью подруги, он стал придумывать, что девушка не умерла, и искал пути её спасения.
Комната Куратора оказалась просторной и довольно светлой. Ажурные занавески придавали помещению уюта, ковёр и диван – теплоты. Кругом царил порядок и минимализм, вещей и мебели было мало, и каждая лежала на своём месте. Любовь к минимализму царила во всём облике Куратора: вьющиеся волосы коротко стрижены, никаких украшений на мантии мага, одежда строго по регламенту, только короткие концы лент отброшены за спину вместе с длинными, чтобы не мешали и не болтались на груди. Блондин говорил лишь тогда, когда его спрашивали и только то, что, по его мнению, нужно сообщить окружающим. Он держался подчёркнуто официально даже с друзьями и никого не подпускал близко.
Только будучи адептом и состоя в команде, Эрви проявлял заинтересованность и чуткость к другим, общался и дружил, бывал вспыльчивым и искренне смеялся. В его комнате царил беспорядок, а юноша иной раз даже причесаться забывал. После распада команды маг замкнулся.
– Как учёба? – не отрываясь от своих бумаг, нехотя осведомился Куратор, сидя в кресле. Он ждал прихода своей подопечной – посещение куратора обязанность любого адепта – но до последнего надеялся, что полукровка не придёт, занятая подготовкой заданий.
– Так же, как и в школе, – тихо пробубнила Фиама. Куратор на это ничего не ответил.
– Можно спросить, – робко начала Фиама, видя, что у Куратора полно дел.
– Что? – всё также не отрывая головы от бумаг, без интереса озвучил Куратор закономерный вопрос. Он бегло читал книгу о ритуалах гноллов, а потому не заметил, как Фиама собралась с духом и выпалила:
– Один из преподавателей сказал, что я должна изучать всё. Из-за того что я вытянула перо ястреба, я не могу выбрать направление. Но я вытянула перо ястреба наобум. Я выбирала между пером пекариса, айракриса, ворона, рух и ястреба, а потом я закрыла глаза и ткнула в небо, угодив на ястреба, – призналась во всём Фиама, надеясь, что ей всё же позволят выбрать одно направление. Она ужасно боялась, что не справиться со всем и её исключат. Полукровка не верила в свои силы, хотя мама часто уверяла младшую дочь, что та способна на большее. – Может, я попробую ещё раз вытянуть перо?
Куратор оторвался от книги и окинул подопечную взглядом. Он с трудом представлял, как эта девочка в одиночку сможет выучить все направления магии Воздуха, да ещё и на высшем уровне. Ей бы выбрать направление, но Декан не позволит, она же вытянула ястреба.
Эта девочка, думал Эрви, ткнула в ястреба, выбирая между защитой, атакой и следопытом. И она говорит «в небо». Глупая. Именно поэтому ты и выбрала ястреба, твою руку направил Ветер.
– Ничего не изменится, – холодно подытожил Куратор. Эта мысль показалась ему глупой.
– Почему? – выдохнула Фиама.
– Проверка перьями – не развлечение. Она направлена на выявление предрасположенности. Ветер разный: оберегающий, яростный и атакующий, добрый целительный или всевидящий. Если знать значение перьев – твою руку поведёт разум, а не Ветер. Тест не сработает. Поэтому значение перьев озвучивают лишь поступившим адептам, – Куратор покачал головой, отметил место в книге закладкой и отложил. Теперь всё его внимание было приковано к полукровке, которая под пристальным взглядом мужчины сжалась. – Ты не глазами выбирала, как другие, твою руку повёл Ветер. Ветер не ошибается.
Или он не вёл твою руку. Быть может её вела Сатана. Как мог дар магии Воздуха, подвластный только людям, пробудиться в полукровке. И после всего она достаёт перо ястреба. Быть может всё это одна большая ошибка. Что ж обучение в Академии покажет.
– Воля Ветра, но единственное окно было зашторено, ни дуновения, как же он проявил свою волю. И что теперь делать мне? – прошептала Фиама, потупившись. – У меня нет команды. Некому помочь. Я едва успеваю готовить ответы, – голос полукровки дрогнул.
– Терпи, – вот и всё, что сказал Куратор.
Фиама посмотрела на него, блондин снова уткнулся в свои бумаги. В глазах девочки стояли слёзы, она всеми силами держалась, чтобы они не расплакаться.
– Можно хоть что-нибудь сделать? – еле слышно спросила Фиама. Она сомневалась, что сдюжит такой поток информации.
– Не думаю. Поверь, если сейчас ты не справишься, то делать здесь тебе нечего. Дальше будет хуже. На третьем курсе у вас начнутся факультативы, вы будете ходить на разные дополнительные занятия, углубляя знания и умения своего направления. Ты должна посещать их все. Я не знаю, как Декан себе это видит. Я не вижу никак, – холодно заявил Куратор.
Фиама опустила голову, слова закончились. Её мечта разлеталась вдребезги.
– Сейчас у тебя испытательный срок, если выдержишь темп, если не опустишь руки, если сумеешь показать всем, что чего-то стоишь, тогда станешь магом Воздуха. Покажешь Декану слабину и полетишь отсюда. Было бы проще, будь ты человеком, но судьба сложилась иначе. Ты полукровка и спрос с тебя выше, чем с других адептов.
– Но это не честно, – простонала Фиама.
– Ты видишь в этой ситуации только минусы, а я вижу возможности, – признался Куратор уже более заинтересованным тоном. – Я сам недавно закончил Академию и могу сказать, что отдавай адепты всех себя учёбе, а не лени, маги в Аэфисе могли бы горы дробить по щелчку пальцев. Да, у тебя нет команды, но изучая всё, углубляясь в каждое направление, читая книги и тратя свободное время не на нытьё, а на дело, ты, если найдёшь себе команду, сможешь заменить там любого.
Фиама задумалась над словами Куратора, но всё это звучало так сложно. Справиться ли она?
– Но как же я разорвусь…– прошептала полукровка.
– Ясно. Что ж тогда уходи. Истинный маг не концентрируется на проблеме, а ищет решение. Я предложил решение, никто не говорил, что оно должно быть лёгким. В остальном я тебе не помощник. Я не тянул перо ястреба. И со своим нытьём и жалостью к себе можешь ко мне не приходить. Это твои и только твои проблемы, решай их сама, а у меня есть свои, которые я пытаюсь решить, – Куратор рассердился. Девчонка не понимала, что её проблемы ничто в сравнении с его. Он потерял единственную, кого любил. Этой мелкой девке просто лень учиться, она думала поступит в Академию и все перед ней будут бегать. В жизни так не бывало. Пусть сама справляется со своей ношей, он, Эрви, никого больше не допустит в своё сердце.
Куратор взял отложенную книгу и раскрыл на заложенном месте, всем видом демонстрируя, что разговор окончен. Дочь ашуры ничего не ответила, она встала и медленно, стараясь не шуметь вышла из комнаты.
У самой двери, она притормозила, тихо сказала «спасибо» и скрылась.
Куратор положил книгу, посмотрел на дверь, за которой скрылась девочка. Он был с ней груб и понимал это, но утирание соплей и жалость в таких случаях только вредили. Жёсткость вот что заставит её прислушаться к словам. По крайней мере Эрви на это надеялся, забывая, что перед ним не взрослый человек, а ребёнок лет десяти на вид.
Вот ведь маленькая дурочка! Что я могу для неё сделать?! Я не могу выполнять задания, которые задают ей. Я не могу пойти и пригрозить её сокурсникам, чтобы отстали. Свои проблемы решать нужно самим! Но ничего, кажется она поняла, чего я от неё добиваюсь. Пусть взрослеет. В деревне-то явно ей жилось хорошо. Здесь не деревня. Маги взрослеют рано и остаются детьми навечно.
Сейчас она просто должна смириться с пером ястреба и вложить все силы в обучение. Другие будут смеяться, развлекаться, влюбляться, а ей придётся работать на перспективу. Самой, одной, стать сильной и решительной. Я тут не помощник.
По крайней мере, она пока не стала угрожать мне или убивать людей ради достижения своей цели, если вспомнить кто её мать, это большой плюс.
Никто из первокурсников раньше не жил на парящих островах, и как бы на них ни было свежо и уютно благодаря защитному магическому барьеру, адепты на вторую неделю почувствовали себя скверно. Началась акклиматизация. Фиама мучилась головной болью, днём она умирала, так хотелось спать, а ночами пялилась в потолок своей новой комнаты. На физической подготовке успеваемость адептов резко упала, но преподаватель знала, что у первокурсников всегда так, и дала послабление.
Блондин из команды Селены дважды сбегал с лекции, а один раз упал в обморок прямо на лестнице. Юношу из второй команды стошнило после обеда. На ужин являлись всего несколько человек. Питание в столовой немного изменилось, появилось больше салатов из свежей зелени, фруктов и орехов, а из напитков первокурсникам предлагали свекольный сок. Преподаватели пожимали плечами, все проходят через акклиматизацию. Они обещали, что к концу недели станет лучше.
Пока все мучились дурным самочувствием никто не обращал внимания на полукровку. Если бы не бесконечные головные боли, Фиама порадовалась этому. Она заметила, что как бы прямо не держала спину Селена, она частенько проводила рукой лбу и прикрывала ладонью зевки. Только сын Декана держался. Либо он настолько хорошо владел собой, либо высота не травмировала его организм. В любом случае для первокурсников эта неделя стала настоящим испытанием, но уже к пятнице многие почувствовали себя значительно лучше.
В выходные Фиама, выспавшись впервые за несколько дней, отправилась к Куратору. Хотя он сказал не приходить к нему с нытьём, а только по делу, не посещение Куратора являлось своего рода прогулом. На этот раз дочь ашуры хотела ограничиться коротким отчётом о прошедшей неделе и убежать выполнять накопившиеся задания.
– Ты всё-таки пришла, – Куратор отложил книгу и посмотрел на подопечную.
Фиаме показалось, что сегодня он расположен для беседы.
– Цвет формы тебе идёт, но фасон. – Куратор опустил глаза – подол и ленты болтались по полу. – Это никуда не годится. Ты не должна позволять такого, – он указал на полы мантии. Фиама пристыжено посмотрела и развела руками. – Ушей как-нибудь, ты же девочка. Ты слишком маленькая для начала обучения, и худая, ножки тонкие. Как не ломаются на физподготовке? На самообороне тебя любой побьёт, – маг покачал головой.
– У нас будет самооборона? – пискнула Фиама, глаза её заполыхали восторгом.
– В следующем учебном году, – посулил Куратор. – Разные приёмы, захваты, блоки, удары. Маг должен уметь постоять за себя, даже если его лишат возможности использовать магию. Здоровая душа в здоровом теле. Ты видела толстых магов? – он поднял бровь.
– Так овощи же сплошные, – тихонько подосадовала Фиама. Куратор покачал головой, и пошёл к окну.
– На второй неделе всегда так. Акклиматизация. Но признаюсь, мне всегда было мало.
– Кормят на убой – съешь и умрёшь, – вспомнила полукровка шутку своей сестры, пока Куратор распахивал окно, прикрытое порывом ветра.
– Пока вы не начала колдовать, – задумчиво произнёс Куратор, подходя к своему излюбленному креслу. – Когда начнётся магическая практика – оголодаете.
– Почему? – сорвалось с языка Фиамы. Она же хотела быстро отчитаться и идти делать задание, а теперь радуется возможности поговорить с человеком.
– Когда высвобождаешь энергию, организм требует её восстановить. Пища и сон – источники человеческой энергии. Если используешь магию, энергии уходит в разы больше чем, когда ты просто бегаешь или прыгаешь. К тому же, с началом практических занятий по магии, физические нагрузки на самообороне тоже возрастут. К концу дня будешь приходить в свою комнату и падать на кровать, не в силах даже раздеться. Поверь моему опыту, я недавно через это прошёл, – посулил Куратор.
– Почему так? – уже не могла остановиться Фиама. Ей хотелось узнать больше, а сегодня Куратор такой разговорчивый. – Почему нельзя сейчас пройти физические тренировки, а потом только колдовать? – скромно поинтересовалась она.
– Выносливость. Академия учит не только магии, она воспитывает главные навыки мага. Чтобы использовать мощные заклинания, чтобы долго держать вспомогательные, чтобы после страшного боя суметь доползти до укрытия, магу необходима выносливость. И совсем не важно осядешь ты в тихой-мирной деревне, или будешь сражаться на войне – выносливость нужна чтобы не упасть в обморок после применения единственного заклинания. Чем тяжелее тренировки сейчас, тем дольше ты проживёшь в будущем.
– Почему бы тогда не кормить сытнее? – озвучила свои мысли Фиама и прикрыла рот рукой.
Куратор замолчал. Он бы и сам хотел знать ответ на этот вопрос и в своё время спрашивал своего Куратора, но не получил внятного ответа. Единственный, кто высказал самое логическое предположение, был маг поддержки в команде Эрви.
– Чтобы маги не растолстели и могли быстро сбежать в случае чего, – тихо озвучил он то, что услышал от друга. Эрви ненавидел этот ответ, но лучшего не знал. Фраза звучала подло и низко, слишком жизненно, ничего героического и прекрасного.
Фиама состроила такую же точно недовольную рожу, какую строил Эрви в своё время услышав этот ответ. Возможно, между Куратором и его подопечной больше общего, чем он думал.
– Логично, – быстро передумала полукровка и всё сходство между ней и Куратором улетучилось. – Ещё бы научиться так быстро бегать, как никто не может, – замечталась она.
– Научишься. Маги Воздуха – самые быстрые бегуны в мире, – с гордостью, переходящей в позёрство, заметил Куратор. Он периодически поглядывал на кипу бумаг на столе.
– Вот здорово! – восхитилась Фиама и заметила беглый взгляд мага. – Я пойду, можно? – она до сих пор не знала, нужно ли спрашивать разрешения чтобы уйти, но поскольку Селена и сын Декана называли её невоспитанной, решила у Куратора всё же спросить.
– Э-э-э, – замялся Куратор, – да, иди. А куда ты собралась?
– В библиотеку, готовить задания, – скромно пожала плечами дочь ашуры. – А почему библиотекарь на портрете говорит с акцентом и использует странные слова? Иногда я совсем его не понимаю.
– Прочтёшь много книг – начнёшь понимать. Странно, я думал тебе явится кто-то из деревенских знакомых. Я вижу свою подругу, и она мне очень помогает, – задумчиво произнёс маг.
– Как это? – не поняла Фиама. – То есть я одна вижу этого наглого парня, а другие видят других людей?
– Это особая магия, – кивнул Куратор.
– Как это? – спросила дочь ашуры.
– О, – протянул Эрви, пытаясь вспомнить, что ему рассказывали о сложном закреплении иллюзий и использовании сильфов. Он никогда не был силён в иллюзиях, в отличие от своего друга, и понятия не имел, как устроены портреты в библиотеке. – Знаешь, я действительно занят. Может в другой раз.
Эрви сообразил, что его подопечная видела на портрете человека, которого не знала. Быстро вспыхнув в сознании, мысль также быстро угасла, растворившись в потоке новой речи и сборов подопечной.
– Да. Хорошо. Я пойду, – заторопилась Фиама, не желая злить мага. – Стоит поторопиться.
Дочь ашуры застыла в дверях, она думала спросить про запор на дверь в свою комнату, но не решалась. В душе её горела надежда, что возможно недоброжелатели больше не вернуться, а тот раз был своего рода проверкой, которую, как полагала полукровка, она прошла.
Эрви видел, как терзалась сомнениями его подопечная около двери. Хотела ли она ему что-то сообщить? Пожаловаться? Так или иначе, она этого не сделала и ушла. После его слов, девочка взрослела на глазах. Куратор пожалел её, но ничем помочь не мог, она сама должна решать свои проблемы, а не прятаться за других. Она – полукровка, её никогда не оставят в покое. Чем быстрее она станет самостоятельной, тем лучше для неё.
Фиама вышла в коридор, размышляя о прошедшем разговоре. По крайней мере, Куратор не отсылал её прочь и не игнорировал, как бывало с некоторыми учителями в школе. Он относился к ней, как к человеку и пытался учить, пусть своеобразно. Фиама подумала о том, настоящий ли он, притворялся или был искренен. Смогли бы они стать друзьями? Но если она доверится Куратору, а тот её предаст – это пугало дочь ашуры. Об этом Фиама не хотела думать, не хотела она признавать и то, что возможно во всём мире нет человека, которому она могла бы доверять. Это слишком жестоко…
В библиотеке её ждал ещё один любитель поговорить – Эстариол, портрет-библиотекарь. Однако Фиама не стала долго задерживаться. Взяв нужные книги, она отправилась к себе. Долгий подъём по лестнице всё ещё выматывал. Переступив последнюю ступень, Фиама мысленно прокляла строителей, но порадовалась, что до её комнаты никто не дошёл. Её ждали письменные задания по астрологии и пентаграммы.
Завершились первые недели обучения. Адепты акклиматизировались, привыкли к высоте и к распорядку дня, время ускорилось в их глазах. Отсчёт жизни шёл от выходных до выходных. Дни сменялись вечерами, лекции – семинарами. После занятий, все бежали в библиотеку или в свои комнаты и упорно готовились к следующему учебному дню. Выходные занимало общение с кураторами и подготовка ответов на семинарах, в особенности дискуссий, из-за которых приходилось читать по десять книг и углубляться в совершенно неинтересные области.
Фиама не знала, откуда остальные адепты брали время на общение, единственное, что успевала она это нарисовать цветочек или рожицу, просто чтобы переключиться. Полукровка уже несколько недель не разговаривала с Ветром, а дома болтала каждый день, оставаясь в одиночестве. В Академию она поступила, чтобы быть к Ветру ближе, а в итоге отдалилась.
В тренировочном зале физической подготовки установили батуты и теперь обучали адептов сальто в воздухе. Преподаватель сказала, что маги должны уметь высоко прыгать и надолго задерживаться в воздухе, достигалось это с помощью сальто. Сперва адептов обучали поворотам и кувыркам, а затем грозились сложить батуты и заставить ребят прыгать самостоятельно.
Самым страшным на занятиях физической подготовки были слова преподавателя: «Слабовато! Ещё раз с самого начала».
После слов Куратора о самообороне, Фиама только о ней и грезила, но старалась изо всех сил на занятиях. Сперва батут показался полукровке опасной и жуткой установкой, она несколько раз промахивалась и падала на застеленный матами пол. Один раз она ударилась рукой о каркас и едва не вывихнула запястье, но всё обошлось. На руке расплылся огромный синяк, который держался неделю. Вскоре у Фиамы стало получаться. Зависать в воздухе и крутиться, исполняя сальто, было фантастически. Дочь ашуры полюбила занятия физической подготовкой ещё больше. Она сидела в сторонке, наблюдала за сальто ребят и Селены и любовалась ими, искренне веря, что сама исполняет их не хуже.
С письменными предметами дело обстояло иначе. Члены команды могли всячески помогать друг другу с выполнением заданий, чаще всего адепты делили задания между собой по темам. Исключениями оставались жесты, руны и пентаграммы. Поскольку каждый адепт должен знать знаки и взмахи, уметь чертить руны и пентаграммы, задания по ним выполнял каждый.
Фиама, единственный член своей команды, готовила все ответы сама, читала книги, чертила, писала, конспектировала, снова читала, перерисовывала и делала пометки. Преподаватели не щадили полукровку и задавали точно такой же объём, как и всем, некоторые усугубляли ситуацию, сверху добавляя особые задания для углублённого изучения предмета. При этом сокурсников спрашивали через раз, а Фиама – всегда.
Куратор не вмешивался. Он ясно очертил границу и занимался своими исследованиями. Единственное послабление, которое он преподнёс подопечной – разрешил не посещать его каждые выходные, решив сократить количество встреч одной за оборот. Полукровка обрадовалась освобождённому времени и сразу нашла ему применение.
Фиама не жаловалась, прислушавшись к словам Куратора и решив, что слезами делу не поможешь, а тратить время на нытьё – непозволительная роскошь. В свободные от учёбы минуты дочь ашуры рвалась в библиотеку набрать новых книг. Она пыталась читать больше, чем задавали преподаватели, изучать будущий материал, предметы, которые начнутся во втором семестре или в следующем году. Фиама старалась преуспеть везде, но ожидания не всегда оправдывались. Иной раз взятая книга лежала у неё неделями, пока Эстариол ни начинал ругаться.
Заданий для самостоятельного выполнения прибавлялось, сами они увеличивались по объёму и сложности. Иной раз Фиама успевала доделать их в самый последний момент. Заваленная учёбой она хотела бросить всё, сдаться, отдохнуть, но заставляла саму себя продолжать. Мать больше не ждала её в Белом Клыке, а потому полукровка осталась сама по себе и должна была доказать всем вокруг, что сильная, самостоятельная и всё сможет.
Сын Декана периодически заговаривал с Фиамой, но та, не зная, как реагировать, так и не разобравшись притворялся юноша дружелюбным или нет, сбегала. Полукровка пыталась выбирать другие дороги к аудитории, чтобы поменьше пересекаться с сокурсниками. Если её не задирали одни ребята, то обсуждали другие. Делали они это громко и использовали сложные слова, точного смысла которых дочь ашуры, выросшая в деревне, не знала.
Сбежав от сокурсников в библиотеку, Фиама набрала нужных книг и направилась в свою комнату, но выбрала другую дорогу. Слегка заплутав, она вышла в заброшенный пыльный переход и чихнула три раза подряд. Полукровка брела, оставляя за собой тёмные следы в серой пыли и подметая грязь до сих пор не подшитой мантией. «Ты же девочка» вспомнились слова Куратора. Чёрт! Теперь подол придётся стирать. Что за грязь развели? Везде же чисто, только тут пылища. Негодовала в мыслях Фиама.
Коридор привёл её к балкону. Дочь ашуры положила книги на подоконник, дёрнула дверь и впустила в заброшенное крыло свежий воздух. Она вышла на балкон и вздохнула полной грудью. Небо синело свежестью, холодок обдувал ноги. Фиама глянула вниз, не идёт ли кто и не видит ли её, но заметила в окне противоположной башни адептов. Они в большом зале занимались физической подготовкой, но изображали не отжимания и кувырки, а взмахи рук.
Жесты? Наставник Анджи преподаёт в зале? Вперёд вышел высокий накачанный мужчина в тусклом одеянии, не скрывающем руки, он навис над рыжим парнем и принялся поправлять его стойку. Это не Анджи. Неужели это самооборона?
Фиама, наблюдая за тренером и адептами, повторила стойку и выпады. Дочь ашуры не видела себя со стороны и не знала, правильно она повторяла или нет, но она осталась на балконе до конца занятия и старательно изображала всё, что видела. Когда адепты лениво засобирались прочь, Фиаму посетила мысль: она может приходить сюда и наблюдать за уроком самообороны.
Но могу ли я терять здесь целый час, оставляя комнату, не занимаясь письменными заданиями. Ветер! Но я очень хочу. Может быть хотя бы раз в два дня или два раза в неделю. А домашку буду делать в столовой, за ужином и обедом. Это ужас. И всё ж надо попробовать. Уговорила себя дочь Шанны.
С этих пор Фиама принялась через раз заглядывать на балкон и наблюдать занятия самообороной. Здесь она могла позволить себе хоть на время отключить разум, или поразмышлять о чём-то помимо учёбы, о себе, о своих стремлениях, о семье и жизни в деревне, и просто побыть в одиночестве.
Пыльным коридором не пользовались из-за его неудобного расположения. От главной лестницы он располагался слишком далеко, чуть ниже находился мост, соединяющий две башни. До моста с общей лестницы рукой подать, потому все пользовались им, избегая крюка и пары дюжин ступеней вверх. Фиама могла не бояться, что здесь её найдут.
Вскоре у первокурсников стали проявляться странные способности, не относящиеся к магии Воздуха. Адепты обсуждали между собой, как могли с одного беглого взгляда запомнить обстановку до мельчайших подробностей, или чувствовать, где кто находится, даже не видя этих людей, или читать с феноменальной скоростью, или предугадывать действия других людей. Фиама слышала их разговоры и начинала завидовать, ведь у неё ничего не проявлялось, только безграничная усталость и неизлечимая сонливость.
Через несколько дней первокурсникам освободили час для изучения индивидуальных способностей. Каждый адепт занимался с наставником лично или в группе с второкурсником, обладателем такой же способности, и только Фиама осталась не у дел. Но полукровка не опечалилась, ведь у неё освободился целый час дополнительного свободного времени для подготовки ответов на семинарах.
Тёплые дни пошли на убыль, и всё чаще вокруг Академии стоял густой туман из низких дождевых осенних туч. Ветер становился холоднее, его порывы в поднебесье дули в разы сильнее, бушевавших на поверхности, но щит ограждал академический комплекс. Погода на парящих островах мало отличалась от той, что царила внизу, лишь дождь проявлялся промозглыми мокрыми туманами. Сезоны, так же как и в горах, менялись резко и отчётливо.
Осенью туман из облаков бил в лицо холодными каплями дождя, подгоняемого всеми ветрами, дующими из-под парящей земли. Когда дождевые облака отступали и чистое небо синело надо головой, на островах бушевали сильный ветры, рвущие подолы мантий и ленты с плеч. Такова осень на парящих островах.
Куратор рассказывал, что весна радовала мягкими изменениями. Солнце припекало и снег, выпавший за зиму, таял на глазах, журча тоненькими ручейками. Летом в Академии по-настоящему жарко из-за близости дневного светила, первым освещающее парящие острова и Башни, и не отпускающего их до самого последнего лучика, который прятался за горными хребтами Земи.
Осень на земле наступала медленно, но неотвратимо. Дожди сменялись солнечными безоблачными днями, морозными и ветреными. Пожелтевшая листва, светилась, словно золото, на фоне яркого синего неба. С каждым новым восходом солнца, листвы на деревьях становилось всё меньше и меньше, животные готовились к зиме и добирали последние съедобные дары природы. Люди же впадали либо в меланхолию по тёплым летним дням, когда не нужно носить плащи с подкладкой, либо ожидали снега и забав, связанных с его появлением.
Осень считалась временем торговцев, преодолевающих большие расстояния, дабы порадовать людей новым и необычным товаром. Привозили они не только безделушки и вещи, но и истории, умения и поверья далёких земель. Осенью торговцы продавали всё собранное за долгое лето и потом всю зиму наслаждались прибылью и не отказывали себе в тёплой таверне, лучшем сервисе и еде.
Лёгкий порыв холодного ветра встряхнул занавеску и влетел в комнату полукровки, коснулся её напряжённого лица, взлохматил несколько прядей волос и успокоился. Фиама с тоской посмотрела в окно, всё вокруг выглядело туманным. Её глаза совсем устали от текстов, но и на улице посмотреть не на что. Дочь ашуры с радостью бы прогулялась, проветрила голову и размялась, но над ней довлели задания. Фиама потянулась, с ужасом вспоминая, как болело её тело после первого учебного дня и особенно ноги, сейчас она уже привыкла пробегать тысячи ступеней. Она вздохнула, поборола желание прогуляться и позволила книге, лежавшей на столе, поглотить себя.
Сегодня День мира – праздник объединения людей, вампиров, оборотней, драконов и крылатых жителей гор для борьбы с тремя странами, захватившими территорию Ханаэша. Триста лет назад в этот день все расы примирились друг с другом и занялись одним делом. Сегодня о мире нет и речи. День мира – всего лишь праздник.
Другие развлекались или гуляли, а Фиаме нужно выполнить как можно больше заданий в выходной день. Этот праздник так вовремя подвернулся! Именно сейчас у полукровки накопилось неописуемое количество заданий, а сдавать их нужно в самом срочном порядке. Когда прошёл Ёкайёру, дочь ашуры даже не могла вспомнить, он промелькнул словно не бывало. И сейчас происходило то же самое. Солнце садилось, а Фиама не сделала и половины, хотя с самого завтрака сидела за книгами.
Некоторое время спустя в комнату ворвался новый порыв и перелистнул несколько страниц книги. Фиама нашла, где остановилась, вложила закладкой свой конспект и решила более не пытать себя. Она встала из-за стола, подошла к окну и вдохнула полной грудью. Шторка колыхалась от лёгких порывов ветра, и создавала впечатление дышащего окна. Вдох – шторка приподнялась и зацепилась краешком за руку, подошедшей полукровки. Выдох – занавеска медленно опустилась. Снова глубокий вдох – в этот раз ткань поднялась так высоко, облепив руку Фиамы ажурным полотном. И снова выдох – занавеска вылетела из окна и надулась со стороны улицы, словно парус.
Мысли дочери Шанны повторяли траекторию полёта занавески, за которой она следила невидящим взором. Они плыли в одном направлении, но затем наступал переломный момент и курс менялся. Полукровка повернула голову, наблюдая за глубоким вдохом занавески, но её взгляд проследовал дальше, и она увидела книгу на столе. Взор приобрёл осмысленность. Фиама, в который уже раз, тяжко вздохнула и резко отвернулась, уставившись в туманную даль.
– Ветер, лучше не гладь мою руку шторкой, а кувалдой по башке шваркни. Я опять отлыниваю! Мне столько задают, некогда в окно пялиться. Эх, – ещё один тяжелый вздох. – Но мне нравится. Правда. Видишь улыбку? – полукровка растянулась губы, глаза её оставались полными грусти.
Ветер нежно потрепал русые волосы, задев занавеску, Фиама вдохнула свежий холодный воздух. Она выглядела скверно: под глазами залегли тени, кожа посерела, тусклые глаза стали серо-голубыми. Прошло около двух оборотов Персефоны с момента поступления в Академию. Гранит науки едва поддавался напору зубов. Лишний час, который появился у дочери ашуры, когда у адептов проснулись скрытые таланты, не принёс ей особого облегчения, потому что она тратила час на самооборону, подглядывая и копируя адептов с балкона. К тому же зная, что полукровка не посещает индивидуальные занятия, преподаватели начали задавать ей ещё больше. Фиама старалась не сдавать позиции. Теперь она едва успевала делать задания, притом, что тратила на них все выходные, перемены, готовясь даже в столовой.
– Ветер, ты представляешь, оказывается у магов есть способности помимо магии. Я даже не знала. Я думала и магии достаточно, ан нет. Ещё и суперспособности, как у супергероев в сказиках. Интересно, а какая будет у меня? Может, я смогу читать чужие мысли? – Фиама задумалась. – Хотя я кажется уже это умею: все считают меня зазнайкой и ущербной, не обязательно быть экстрасенсом, чтобы это понять, – она наигранно рассмеялась. – А может, я буду суперсильной? Тогда я смогу дать отпор всем и вся. Вот это пригодилось бы. Но скорее всего во мне откроется самый бесполезный дар – менять цвет волос, или как эта дурная способность моей кожи. Кстати, может, это оно и есть? Дар во мне пробудился рано, может, индивидуальная способность тоже?
Ветер не отвечал, он продолжал играть волосами адепта и вздыхать занавеской. Туман начал рассеиваться, теперь в высоких облаках проглядывало небо. Оно было ярко синим, какое бывает только осенью в холодные дни, и слегка фиолетовым в лучах заходящего солнца.
– Или что-нибудь зловещее, я же потомок ашуры, – продолжала Фиама, смотря в просвет меж облаков. – Какая-нибудь способность пожирать души, или резать людей мыслями, или чёрт знает что ещё. Тогда меня точно выгонят, а возвращаться мне некуда. Хотя резать людей мыслями довольно интересная способность. Мне слово, а я шрам на всю жизнь. – Фиама улыбнулась и посмотрела на второй, видневшийся в обрамлении золотого тумана, кусочек неба. – Я прочитала уже уйму книг, гораздо больше, чем было в школьной библиотеке. Я так много узнала. Но так хочется хоть чуть-чуть уметь колдовать. Я даже не использовала магию ни разу. Я вообще это сумею? Всё только со второго семестра. А до второго семестра ещё дожить надо, – Фиама пожала плечами.
Золотые облака становились розовыми и медленно темнели, приобретая лиловый окрас.
– Жаль, что ты не можешь мне ответить, – прошептала полукровка, опустив голову.
– Ветер, Ветер, помоги, – запела она, выйдя на балкон.
– Боль и муку умали.
Спрячь подальше страхи все,
Меня укрой ковром небес.
Чтобы звёздный тихий свет
Зажёг улыбку на лице.
Ветер стих. Подняв глаза, Фиама посмотрела на кусочек неба в облаках последний раз, перед тем, как вернуться в комнату.
– Ладно. Пора учиться! – напустив на себя бодрый вид проскандировала Фиама.
Порыв сильного ветра хлынул в окно и смёл занавеску, раскидав все бумаги со стола на пол. Фиама подставила лицо ветру и на мгновение ей показалось, что перед ней в воздухе зависла едва различимая прозрачная фигура. Смутные очертания таяли на глазах, своей расплывающейся в воздухе рукой фигура коснулась щеки полукровки. В то же мгновение Фиаме в лицо брызнули холодные капли тумана, она зажмурилась и отпрянула.
Ветер стих, занавеска упала. Фиама открыла глаза и посмотрела на раскиданные по полу бумаги. Снова уборка. Прикрыв окно, дочь ашуры собрала конспекты и заметки, она итак достаточно времени провела, общаясь с Ветром. Хотя раньше она общалась с ним днями напролёт, сейчас всё время уделялось учёбе.
Сев за стол, Фиама открыла порядком надоевшую книгу. Разговоры с Ветром, пускай ни о чём, всегда бодрили полукровку. Глоток свежего холодного воздуха взбодрил её, появились силы и решимость, а также вера в успех.
Спасибо Ветер! Берегись Академия! Я не уйду, пока не возьму от тебя всё! подумала Фиама и со словами «За дело!» принялась выполнять задания.
* * *
Сиэль стоял на балконе и осматривал туманную завесу золотых облаков. Ребята выполняли задания, но каждый хотел развлечься. Не хватало пропустить ещё один праздник мимо, как это случилось с Ёкайёру. Всё что успели адепты за выходной это выполнить задания и как следует пообщаться со второй командой курса. Сиэлю приглянулись четверо ребят, ими оказалось легко управлять, Мори и Лаурус хватали каждое слово сына Декана. Азлир, их командир и будущий следопыт был другим. Он мало на что реагировал, а говорил ещё меньше. Но Азлир, как и остальные, недолюбливал полуашуру, потому Сиэль не сомневался, что скоро все они сплотятся против малявки.
Он услышал писклявое гнусавое пение сверху. Вывернувшись и пытаясь заглянуть как можно выше, Сиэль вдруг понял, что грустную песенку напевала полукровка. Он заглянул в комнату и тихо поманил друзей. Все оторвались от учёбы с большой охотой давая себе перерыв и вышли на небольшой балкон.
Сиэль приложил палец к губам и указал вверх. Селена первая услышала песню и прикрыла усмешку рукой. Джадан выгнул бровь, Маркус смотрел наверх, а затем прошептал:
– Это она?
Песня оборвалась, раздался хлопок закрываемого окна, и Джадан залился хохотом.
– Ветер, ветер, помоги, – изобразил он, пародируя писклявый голосок полукровки.
– Лучше бы она не позорилась, – поддакнула Селена.
– Ей по ушам прошёлся великан судя по всему, – покачал головой Маркус.
Сиэль ничего не ответил, но в голове его уже созрел план, как использовать песню против малявки.
Вернувшись в комнату, адепты взялись за задания, но вскоре Джадану надоело, и он завёл новый разговор:
– Я так и не понял твою затею подружиться с этой ушастой девкой. Ребята Азлира её терпеть не могут. И почему она всё успевает? Никак не сдастся и не вылетит со свистом? – развалившись на диване не умолкал юноша. – У неё даже способности нет.
– И слава Ветру, – буркнул Маркус. – Кто знает, что за адская способность может пробудиться в потомке демонов.
– Сиэль, твой отец Декан. Неужели он не может ничего сделать? – гнул своё атакующий адепт.
– Она не прогуливает занятия, – Сиэль не отрывался от книги и только слегка морщил нос, когда Джадан снова и снова заводил разговор о полукровке.
Раздражало это и Селену, девушка ненавидела, когда в её присутствие обсуждали ущербную малявку. Она, Селена – королева Академии, мальчики должны обсуждать её, а не какую-то ушастую деревенщину.
– Почему мы постоянно вспоминаем эту убогую? Давайте перейдём к более насущным вопросам, – Селена изо всех сил старалась сменить тему, а попутно понравиться Сиэлю, единственному юноше на курсе, который не проявлял к ней интерес. – Скоро праздники в честь дня Середины зимы. Чем планируете заняться?
– Выспаться, – прошипел Маркус, которого спозаранку в выходной разбудил Джадан, всполошившись, что все проспали учёбу.
– Мы всегда гостим у тёти. Мама видит её раз в год. Скорее всего в эти праздники будет то же самое, – пожал плечами атакующий маг.
– Пока не решил, – подал голос Сиэль. – Праздники ещё не скоро. Сейчас нужно концентрироваться на учёбе.
– Да. Тут ты абсолютно прав, – тут же поддержал Маркус.
– Мы с мамой отправимся в Башни, мой отец Советник, – девушка пустила волосы волной. – Он бы хотел познакомиться с командиром команды, в которую я попала, чтобы удостовериться, что я в надёжных руках. Так он сообщил с последним сильфом. Что скажешь, Сиэль?
– Селена, твой отец добился места в Совете упорным трудом. Если ты хочешь в будущем стать таким же великим архимагом, тебе следует больше времени посвящать учёбе. Лилиана после прошедшего занятии не зря высказала в твой адрес претензию. – Сиэль лишь на секунду поднял взор на девушку и почти сразу вновь углубился в чтение.
Маркус, прикрываясь книгой, искоса взглянул на Селену, Джадан сел прямо и не решил, чью сторону принять в этом споре. Селена поднялась с кресла, вздёрнула подбородок, развернулась и пошла прочь. В двух шагах от входа в свою спальню, она, не поворачиваясь, ядовито озвучила:
– Если бы все уделяли больше внимания учёбе, а не одной ущербной деревенщине, Ингела Сцы не дала бы нашей команде дополнительные задания.
Она ушла в свою комнату и хлопнула дверью напоследок.
– Селена тоже старается, – неожиданно тихо произнёс Джадан.
– Я думаю, её нужно припугнуть, – внезапно оторвавшись от книги, предложил Сиэль.
– М? – Джадан и Маркус опешили. – Пугать Селену?
– Не Селену, а нашу ушастую «подругу». Вы видели, как она чуть не разревелась в тот раз на истории? – синие глаза юноши отражали всю его коварную суть.
– Да уж. Ну и рожа у неё была, – посмеялся Джадан.
– Могла бы хоть немного поразмыслить: зачем тебе, уважаемому человеку, дружить с деревенщиной? – Маркус покачал головой.
– Но она этого не понимает и всё ещё надеется завести здесь друзей, – с иронией произнёс Сиэль.
– Она пропадает сразу после лекции, а потом появляется перед самым началом следующей. Прячется или избегает, – развёл руками Джадан.
– Как она игнорирует тебя, – хлопнул книжкой Маркус. – Мне хочется ударить её за это. Да как она смеет?!
– Успеется, Маркус, – утихомирил товарища Сиэль. – Но она всё ещё не понимает, мы ей не друзья. Она теряется, когда мы зовём её и улыбаемся. Такая наивная. Пора сыграть на этой наивности.
– И всё же, она многое знает и поэтому всё ещё учится здесь, – напомнил Маркус. – Хоть и изъясняется примитивным языком.
– Но будь я лысым, если она продержится до четвёртого курса! – в сердцах стукнул кулаком по мягкой поверхности дивана Джадан.
Интересно посмотреть, как твоё проклятие воплотиться в жизнь. Но ещё интереснее увидеть лицо мелкой дуры, когда отец объявит о её исключении, пронеслось в мыслях Сиэля, и на лице его расцвела улыбка, не предвещающая ничего хорошего маленькой полукровке.
– Нужен повод, – заключил сын Декана.
Вечером адепты спустились к ужину в столовую, их ждала праздничная сервировка и блюда всех народов мира. Выпускники раздобыли у преподавателей ракушки с музыкой и устроили танцевальный вечер. Одна подруга Селены иногда брала инициативу в свои руки и пела под музыку чистым и звонким голосом.
– Вот где настоящее мастерство, – указал на девушку Маркус, напомнив своей команде убогое пение полукровки.
Селена с улыбкой протянула блондину руку, юноша без слов понял её намёк и повёл в танце. Вскоре подключились и другие адепты. Все ребята хотели потанцевать с Селеной, потому что она двигалась, как лань, пускала волосы волной и всем улыбалась. Она наконец почувствовала себя королевой Академии магии Воздуха.
Лишь несколько ребят не танцевали с ней, они вообще не танцевали. Среди них был Гилберт, его ленивое лицо явно давало понять, что он не встанет из-за стола, даже если случиться конец света. С ним рядом сидел русый слегка сутулый юноша. Вокруг него вилась дочь Митиля, но никто не хотел приглашать её, потому что она только недавно сняла гипс со сломанной руки. Зато рыжий парень из их команды сумел вклиниться в толпу ухажёров Селены и пробился к ней, протанцевав несколько минут.
Сиэль смотрел на праздник со стороны. Он не хотел танцевать с Селеной, рядом с ней он выглядел неприемлемо низким. Он обернулся и заметил, как в дверях застыла полукровка. Она посмотрела на праздник жизни, юркнула к столу с едой, взяла себе несколько булочек и крысой сбежала.
И правильно! Тебе среди людей делать нечего, убогая.
Селена же цвела и пахла, она сияла и блистала. Этот вечер целиком и полностью принадлежал ей. Она не помнила себя такой счастливой, после того как отца назначили фесом, и они всей семьёй переехали в большой дом с видом на северное море.
В тот вечер в Селену влюбилась половина мужского населения Академии.
К празднику и танцам присоединились преподаватели и наставники. Декан не спустился, зато танцевать вышли многие пары, в том числе одна довольно смешная с высоким тощим магом и низенькой молодой женщиной, которая норовила перехватить в танце инициативу и повести своего партнёра.