Глава 12
– Ты родилась, и я нарекаю тебя Марией, – он сказал это, не слыша себя, не совсем осознавая реальность, но желая ее всем сердцем. Он создал ее нагой и прекрасной. Совершенной, без изъянов, а главное – без прошлого. Зачем тебе прошлое, если я твое будущее?
Девушка смотрела на него непонимающими глазами. Она не знала его. Не узнавала!
– Я Александр, – сказал он, глядя в ее открытые глаза, – Посмотри, я – это я. Я тебя создал, ты появилась, потому что я так хотел.
Он смотрел и не верил в чудо. Господи, спасибо. Мог ли я мечтать, чтобы все было так? Теперь ты есть. Девушка сидела молча. Она попыталась что-то сказать, но не получилось. Она не умела разговаривать, но могла дышать и двигаться. Это в ней осталось от природы, живущей в каждом человеке, но говорить… это от людей. Мыслить – от тех, кто вложит мысли.
Он плакал, ощущая счастье творения и сладость обладания. Только какое, к черту, обладание? Теперь она просто есть. Он говорил с ней и рассказывал о мире.
– Одень, замерзнешь. – клетчатая рубашка стала ее коротким платьем.
– Ты родилась прекрасной. Пошли, я покажу тебе все, что достойно любви. – он схватил ее за руку и повел. На какой-то миг остановился. А вдруг она не умеет ходить? Но девушка смогла.
– Смотри, это – небо. Оно огромное. Оно больше, чем мы можем видеть. Вон те точки – это звезды. Их тысячи. Миллионы, и даже больше. Они образуют созвездия и смотрят на нас. Ты будешь жить в этом мире. Ты еще не знаешь, какой он красивый. Смотри, падает звезда. Я загадаю желание. Ты тоже.
Он говорил, не умолкая. Он видел, что она понимает. Возможно, не все, но чем больше он говорил, тем больше видел, что ей это нужно.
– Вон там море. Оно сейчас черное, но бывает разным. Синим, зеленым, холодным и разрушительным. Оно ласковое и готово в себя проглотить. Там много моряков лежит на его дне. Еще там сокровища. Слышишь меня? – и девушка кивнула. Действительно слышала.
– Ты станешь моим сокровищем, а мой дом – твоим морем. Незачем тебе пока видеть других людей, от них идет все зло.
– Зло, – произнесла она дрожащим и неуверенным голосом. Художник говорил с ней и в тайне понимал, что в этом есть принцип. Он показывал ей мир. Он учил ее языку мира, чтобы она впоследствии им распоряжалась. Как Бог, дающий человеку первоязык. Она должна узнать все через него, тогда все будет правильно.
По странному стечению обстоятельств, первое слово, которое она произнесла, было слово зло. Александр втайне надеялся, что это будет его имя, и потому повторял его несколько раз. Он называл себя и ее, а получилось какое-то зло. Пусть так, это ни о чем не говорит. Только не нужно ей познавать зло.
– Это слово не самое лучшее. Зла в мире хватает, но я уберегу тебя от него. Лучше тебе с ним не встречаться.
Они шли по берегу. Шумело море, высилось небо. Где-то в приморском городке грохотали звуки праздника. Светомузыка простреливала лучами атмосферу, а порт хранил черные громады кораблей. Ты все это узнаешь, девочка. Только потом, вначале самое главное.
Он вдруг на какой-то миг подумал, что если он ее сотворил, то скорее является отцом, чем мужем. Вспомнился Пигмалион. Ничего, я буду для нее всем, – подумал Александр. Она моя, и это главное.