Если и наступает брань отвне, делает приражение сатана, то внутренно ограждены <христиане> Господнею силою, и не тревожатся при нападениях сатаны.
Если подъявший на себя оружие Христово, чтобы сражаться мужественно, расслабнет, то скоро предается он врагам и, по разрешении с телом, из тьмы, обдержащей его ныне, пойдет в другую, более страшную тьму и в погибель.
Преподобный Иоанн Лествичник
Часто тщеславие враждует против объядения, и сии две страсти ссорятся между собою за бедного монаха, как за купленного раба. Объядение понуждает разрешать, а тщеславие внушает показывать свою добродетель, но благоразумный монах избегает той и другой пучины, и умеет пользоваться удобным временем для отражения одной страсти другою.
Где мы терпим нападение от врагов, там, без сомнения, и сами сильно с ними боремся, а кто этой брани не чувствует, тот оказывается в дружбе с врагами.
Иногда можно по немощи предпочесть и бегство, чтобы не умереть душевно.
Воину Христову должно знать, каких врагов следует ему отгонять еще издали и каким попускать бороться с собою. Борьба эта иногда бывает нам причиною венца, иногда же отречение от борьбы делает нас непотребными.
Святитель Иоанн Златоуст
Тем, которые с сильным рвением устремляются на врагов, свойственно быть иногда поражаемыми и падать…
Не станем бояться брани и бегать борьбы, но не будем и беспечны, потому что… враг нашего спасения постоянно бодрствует и все предпринимает против нашего спасения.
Представляя себе, что мы, облеченные телом, вынуждены бываем бороться с силами бестелесными, будем ограждать себя оружием духовным.
Нужно всячески стараться не быть уловленным вначале, потому что легче не вдаться в зло, чем, вдавшись, исправиться.