Бывает, опять же, что усовершенствовался человек в душевном делании, но еще не вошел в духовный образ жизни, и лишь немногое из последнего начало пробуждаться в нем. Пока во всем подвижничестве своем он еще на душевном уровне, иногда случается, что некие духовные движения время от времени возникают в нем неразличимо, и начинает он ощущать в душе своей радость и сокровенное утешение: подобно некоей вспыхивающей молнии, если уместно такое сравнение, некие таинственные прозрения возникают и возбуждаются в разуме его. И тотчас сердце его взрывается радостью. Даже если это скрывается и отнимается от него, ясно, что разум его остается исполненным надежды. Знаю человека по соседству, который ощущает вкус этих вспышек молний. Но, хотя таинственное прозрение мгновенно проносится через разум его и удаляется, тем не менее, вспышка радости от этого прозрения и вкус его длятся долго, и тишина, происходящая от этого, спустя долгое время после того, как это уходит, бывает разлита в мышлении его также и состояние тела и членов тела становится мирным, и ощущают они великое отдохновение, а радость наслаждения этим чудом отмечена в высший момент на мысленных устах его. При таких переживаниях недолго требуется человеку, чтобы презреть временный мир, а утешению надежды на грядущее – чтобы прийти к утомившемуся страннику. Это служит для него указанием, чтобы он не свернул на путь страстной жизни, ибо с этих пор нет у него другой надежды, кроме этой.
Много кораблей сбилось с пути в этом океане. Хотя ушами они слышат и устами читают, силы знания этой надежды не коснулись они даже кончиком мизинца. По этой причине, несмотря на тяжкие и трудоемкие труды кормчих своих и несмотря на восхитительное знание свое, не могут они в намерении своем презреть мир сей, что означает умерщвление человеком сердца посредством смирения и самозабвения. Не следует нам воображать, будто в той малой частице, о которой мы говорили, и заключается дар Господа нашего. Ибо есть, опять же, такие люди, которые не только таким молниеподобным образом вкушают от истинных тайн, но на тверди сердца их само Солнце Правды взошло в сиянии лучей своих. «В чистом сердце запечатлелось новое небо, явление которого есть свет, и место которого – духовно». Очевидно, что если сердце сподобилось сделаться местом неба для Господа, удостоилось оно вершины всякого созерцания в видении откровения. И это, конечно же, не на мгновение, как у тех, о которых говорилось ранее, и не символически, но длится это часами – и даже не только часами, но и днями. Подтверждение этому можно найти в повествованиях, посвященных Отцам.