Величайшая сеть – красота женская, или вернее, не красота женская, а сладострастный взгляд. Мы осуждаем вовсе не вещи, а себя и свою беспечность.
Не столько природа делает лицо красивым, сколько расположение взирающего на него, а расположение обыкновенно ничем так не приобретается, как целомудрием и скромностью.
Украшай лицо целомудрием, скромностью, милостынею, человеколюбием, любовью, приветливостью к мужу, кротостью, смирением, терпеливостью; вот краски добродетели, ими ты привлечешь любовь не людей только, но и Ангелов; за них восхвалит тебя Сам Бог, когда же Бог будет благоволить к тебе, то, конечно, Он привяжет к тебе и мужа.
Если благоразумному мужу позволено лишь только тихо улыбаться, то мудрой женщине едва советуется даже и это.
Развратная, невоздержная, сварливая жена, хотя бы нашла в доме бесчисленные сокровища, расточит их скорее всякого ветра и ввергнет мужа вместе с бедностью в бесчисленные несчастья.
Это существо (женщина), в самом деле, настойчиво и решительно: если уклонится ко злу, то совершает великие злодеяния, а если примется за добродетель, так скорее отдаст жизнь свою, нежели отстанет от своего намерения.
Какая тебе, жена, польза от золота? Чтобы казаться красивою и благообразною? Но это нисколько не придает красоты душе твоей. Будь красива душою, – тогда будешь приятна и по телу.
Не говори мне о красоте тела, но смотри на достоинства души. Что представляет из себя красивая женщина? Гроб разукрашенный, если она не украсила себя целомудрием.
Все женщины, преданные целомудрию, достойны названия мужественных.
Это зло <гордость и высокомерие> везде несносно, но особенно в женском поле. Жена, исполненная высокомерия, будучи более легкомысленною и неразумною, легко развращается, утопает, терпит кораблекрушение от всякого бурного дуновения, так как гордость и высокомерие потопляет ее.
Покрытие женской головы есть знак покорности и подчинения, оно побуждает смотреть вниз, смиряться и соблюдать добродетель; добродетель же и честь подчиненного состоят именно в том, чтобы пребывать в послушании. Мужу не предписывается это делать, так как он – образ Самого Владыки.
Отчего, скажи мне, ты прибавляешь от себя нечто к тому, что создано совершенным от Бога? Неужели для тебя мало того, что сотворил Бог? Следовательно, ты, считая себя искуснейшей художницей, принимаешься исправить дело Божие? Этого ты не имеешь в виду, но ты украшаешь себя и наносишь оскорбление Творцу для того, чтобы привлечь к себе бесчисленных любовников?
Тебя, женщина, создал Бог благообразною для того, чтобы и чрез это возбудить в нас удивление к Себе, а не для того, чтобы Ему мы наносили оскорбление. Не такими воздавай Ему за это дарами, но целомудрием и скромностью. Бог создал тебя благообразною для того, чтобы чрез это умножить для тебя подвиги скромности. Не в одинаковой ведь степени (трудно) сохранять целомудрие той, которая во всех возбуждает любовь к себе, и той, к которой никто не чувствует расположения.
Подобно тому, как если бы кто стал намазывать грязной тиной золотую статую, так поступают те, которые употребляют притирания.
Не станем украшать себя, – потому что это лишняя и бесполезная забота, не будем приучать своих мужей к тому, чтобы они любили одну только наружность. Если ты будешь так украшать себя, то он, привыкши к этому, взирая на твое лицо, легко может быть прельщен распутством. Напротив, если ты научишь его любить благонравие и скромность, то он не скоро впадет в прелюбодеяние, потому что у блудницы он не найдет этого, но найдет противное тому. Итак, не приучай его прельщаться смехом, ни свободными телодвижениями, чтобы ты чрез это не приготовила яда для самой себя. Учи его находить удовольствие в скромности, а это ты можешь сделать тогда, когда ты скромно будешь держать себя. В самом деле, если ты сама легкомысленна и сладострастна, то, как можешь завести с ним благопристойную речь?
И жене досталась немаловажная часть всего вообще управления делами, именно – домашняя, а без нее и гражданские дела никогда не могли бы состояться. Если бы домашние дела находились в расстройстве и беспорядке, то каждый из граждан должен был бы сидеть дома, и дела гражданские находились бы в худом положении. Таким образом, и в этих делах она участвует не менее мужа, и в духовных.
Вы теперь тело украшаете, а души оскверняете. Но что за приятность в том, что сосуд золотой, если содержащийся в нем напиток смертоносен? Не таковы ли блудницы? Лица их цветут красками, а души погибают. Разве, нарумянивая свое лицо пурпуровой краской, не устраивают они своими перстами подобие того огня, который им угрожает, – тогда как следовало бы им самые сердца свои окропить кровью Иисуса и убелить Его Духом свои души, чтобы цвет души заблистал, как роза в соединении с лилией?
Пусть наряжается актриса или танцовщица, ей хочется привлечь к себе всех. А посвятившая себя благочестию не так должна украшаться, у нее есть другое украшение, гораздо лучшее.
И у тебя есть свое зрелище, украшайся прилично этому зрелищу, облекайся в этот наряд. Какое же это зрелище – небо, лик Ангелов. Говорю не об одних только посвятивших себя девству, но и о мирских, для всех верующих во Христа открыто это зрелище.
Что ты не мужу хочешь нравиться и не для него наряжаешься – это очевидно для всех из твоих собственных поступков. Как только ты переступаешь порог спальни, тотчас снимаешь все.
Ты желаешь казаться красивой? И я желаю этого, но только – тою красотою, которой требует Бог, красотою, которой хочет Царь (Небесный).
Для чего ты, жена, постоянно расслабляешь тело свое роскошью и делаешь его негодным? Для чего губишь силу его тучностью? Ведь тучность составляет слабость для него, а не силу.
Если же ты, оставив это, будешь вести себя иначе, тогда явится и красота телесная по желанию твоему, как скоро будет сила и свежесть.