взор не видит вас более. Пожалуйста, явите свою священную
форму.
—Я здесь!—послышался с высоты ответ. Взглянув вверх. я увидела, что
учитель материализовался в воздухе и его голова касается потолка.
Глаза блистали ослепительным огнем. Вне себя от страха я с рыданиями
упала к его ногам, когда он мягко опустился на пол.
—Женщина,—сказал он,—ищи божественного богаства, а не ничтожную
земную мишуру. После того, как ты приобретешь внутреннее богаство, ты
увидишь, что внешнее благополучие всегда появится само собою.—Далее
он прибавил:—Один из моих духовных сыновей обеспечит тебя.
Слова гуру сбылись на деле: один из учеников, действительно завещал
нашей семье значительную сумму'.
Я поблагодарил Каши Мони за ее удивительные воспоминания /2/. На
следующий день я снова посетил ее дом и в течение нескольких часов
наслаждался философской дискуссией с Тинкури и Дукури Махири. Эти два
святых сына великого йогина Индии неукоснительно следовали указанному
им идеалу. Оба они были красивые, высокие, крепкие мужчины с длинными
бородами, приятными голосами и старомодной вежливостью в поведении.
Жена Лахири Махасайа не была его единственной ученицей: у него
насчитывалось несколько сот других , в их числе и моя мать. Одна из
учениц попросила фотографию учителя. Он вручилее, заметив ей: 'Если ты
примешь этот подарок как талисман, то так оно и будет; в противном
случае он окажется просто портретом'.
Через несколько дней случилось так, что эта женщина и невестка Лахири
Махасайа читали 'Бхагавад-Гиту' за столом, над которым висела
фотография гуру. Внезапно разразилась сильнейшая буря с грозой.
—Лахири Махасайа, защити и спаси нас!—женщины преклонили колени
перед портретом. Молния ударила в книгу, лежавшую на столе; обе
женщины остались невредимы.
—Я почувствовала себя так, как если бы вокруг меня возникла одежда из
льда и предохранила меня от невыносимой жары,—рассказывала потом
ученица.
Лахири Махасайа совершил два чуда с другой своей ученицей по имени
Абхойа. Однажды она с мужем, калькуттским адвокатом, отправились в
Бенарес посетить учителя. Но их экипаж задержался в пути из-за
бесчисленных остановок на улицах. Они прибыли на главную станцию Хоура
лишь тогда, когда поезд, отходивший в Бенарес, уже дал свисток
отправления.
'Лахири Махасайа, умоляю тебя остановить поезд!—безмолвно молилась
она.—Я не смогу вынести, если придется отсрочить посещение еще на
день!'
Колеса пыхтящего поезда продолжали вертеться; они вертелись все
сильнее, но поезд не двигался. Машинист и пассажиры высыпали на
платформу, чтобы посмотреть на это необыкновенное явление. В этот
момент железнодорожный служащий, англичанин, приблизился к Абхойе и ее
мужу и сам предложил им свои услуги, что было беспрецендентным
случаем: 'Бабу,—сказал он,—давайте мне деньги, я куплю вам билеты, а
вы идите в вагоны'.
И как только супруги сели на места и получили свои билеты, поезд
медленно тронулся. Машинист и пассажиры поспешно влезли в вагоны, так
и не поняв, почему поезд остановился и почему он теперь двинулся
вперед.
Прибыв в дом Лахири Махасайа в Бенарес, Абхойа безмолвно
распростерлась перед учитилем и попыталась коснуться его ног.
—Успокойся, Абхойа,—сказал он.—Как ты любишь тревожить меня! Как
будто нельзя было приехать другим поездом!
Абхойа посетила Лахири Махасайа. На сей раз она просила его помочь уже
не с поездом, а с аистом.
—Я прошу вас благословить моего девятого ребенка,—говорила она.—Я
хочу, чтобы он жил. У меня родилось восемь детей, но все они умирали
после рождения.
Учитель сочувственно улыбнулся:
—Ребенок, которого ты ждешь, не умрет. Пожалуйста, тщательно следуй
моим наставлениям. Ночью у тебя родится девочка. Следи за тем, чтобы
масло в светильнике горело до самого рассвета. Не засни и не дай
светильнику погаснуть.
В самом деле, у Абхойи родилась дочь. Как и предвидел всезнающий гуру,
роды кончились ночью. Мать велела няне наполнить светильник маслом.
Обе женщины старательно следили за светильником до самого утра, но в
конце концов заснули. И вот масло почти полностью выгорело, так что
огонек едва-едва мерцал. Вдруг раздался сильный стук. Дверь в спальню
отворилась, так как крючок снялся с пробоя. Женщины в испуге
проснулись. Их изумленному взору предстала форма Лахири Махасайа.
—Смотри, Абхойа, огонь почти погас!—Он указал на светильник, который
няня поспешила вновь наполнить маслом. Когда светильник вновь ярко
вспыхнул, учитель исчез. Дверь закрылась,