тебе необходимо больше медитировать,—сказал он.—Твой взор
еще не безгрешен. Ты не смог увидеть меня, когда я скрылся в лучах
солнца.
С этими словами звучавшими подобно голосу небесной флейты, Бабаджи
исчез, как бы растворившись в потоке света.
'Это было одно из моих последних посещений гуру в Бенаресе закончил
Шри Юктешвар.—В точном соответствии с предсказанием, сделанном
Бабаджи во время 'мела', воплощение Лахири Махасайа в качестве
домохозяина пришло к концу. Летом 1895 года на его крупном теле
появился нарыв—небольшой фурункул на спине. Он не соглашался на
предложение вскрыть его, желая в своем теле изжить дурную карму одного
из своих учеников, Наконец, когда несколько учеников стали чересчур
настойчивы, учитель загадочно ответил:
—Тело должно найти причину для ухода; я с удовольствием сделаю все,
что вы захотите.
Спустя короткое время несравненный гуру покинул свое тело. Это
произошло в Бенаресе. Больше мне не приходиллось искать его в
маленькой гостиной; каждый день моей жизни был осенен благословением
его вездесущего присутствия'.
Через несколько лет из уст подвижника, ученика Лахири Махасайа, свами
Кешабананды я услышал много чудесных подробностей об уходе Лахири
Махасайа: /8/
'За несколько дней до того, как покинуть свое тело,—рассказал мне
Кешабананда,—он материализовался передо мной, когда я сидел в своей
обители в Хардваре.
—Приезжай сейчас же в Бенарес!—С этими словами Лахири Махасайа
исчез.
Я немедленно отправился в Бенарес. Там я увидел, что в доме гуру
собралось множество учеников. В тот день /9/ учитель несколько часов
разъяснял 'Бхагавад-Гиту'. Затем он обратился к нам с простыми
словами:
—Я ухожу домой!
Горестные вздохи слились в один неудержимый поток.
—Успокойтесь, я приду опять!—Сказав это, Лахири Махасайа встал со
своего места, трижды повернулся вокруг, затем сел в позе 'лотос',
лицом на серев,—и чудесным образом вошел махасамадхи /10/.
Прекрасное тело Лахири Махасайа, столь дорогое для его поклонников,
было сожжено с торжественными обрядами, положенными для домохозяина, в
Маникарника Гхате, на берегу святой Ганги,—продолжал Кешабананда.—На
следующий день я все еще находился в Бенаресе. В десять часов утра моя
комната озарилась ярким светом. И вот передо мной оказалась телесная
форма Лахири Махасайа! Она былла в точности похожа на прошлое его
тело, но только казалась моложе и испускала яркий свет. Божественный
гуру заговорил со мной:
—Кешабананда,—сказал он,—это я. Я воссоздал прежнюю форму из
распавшихся атомов моего сожженного тела. Мой труд в мире в качестве
домохозяина закончен; но я не совсем покидаю землю. С этого дня я
пробуду некоторое время с Бабаджи в Гималаях, потом с ним же—в
Космосе.
Благословив меня, трансцендентный гуру исчез. Сердце мое наполнилось
несказанным вдохновением: я испытал такой же духовный подъем, какой
пережили ученики Христа и Кабира /11/, узрев своих гуру живыми после
их физической смерти.
Возвратившись в свою уединенную обитель, я привез с собой горсть
священного пепла учителя. Я знал, что он ускользнул из клетки времени
и пространства; вездесущая птица была освобождена. И все же хранение
пепла его тела успокоило мое сердце'.
Другим учеником, видевшим благословенного гуру воскресшим, был святой
Панчанон Ьхаттачарья /12/. Я был у него в гостях в Калькутте и с
наслаждением слушал рассказ о многих годах, проведенных с учителем. В
заключение он рассказал мне о самом чудесном событии в его жизни:
'Здесь в Калькутте,—сказал Панчанон,—в десять часов вечера
следующего дня после сожжения его тела Лахири Махасайа появился передо
мной в живой славе'.
Свами Пранабананда, святой 'с двумя телами', также сообщил мне лично
подробности своего возвышенного переживания. Во время посещения моей
школы в Ранчи:
'За несколько дней до того, как Лахири Махасайа покинул свое тело, я
получил от него письмо с просьбой приехать поскорее в Бенарес. Однако
меня задержали неотложные дела; я никак не мог выехать сейчас же.
Когдаа я уже готовился к отъезду в Бенарес, около десяти часов утра,
меня неожиданно охватила всепоглащающая радость: я увидел в комнате
сверкающий образ моего гуру.
—Зачем спешить в Бенарес?—сказал, улыбаясь Лахири Махасайа.—Ты
более не найдешь меня там.
Когда до меня дошло содержание его слов, я вскрикнул душераздирающим
голосом, поняв, что вижу только призрачную форму. Учитель приблизился
ко мне, чтобы успокоить меня:
—Тронь мое тело,—сказал он.—Я