атомы вместе
силой своей воли совершенно таким же образом, как Бог создал землю и
удерживает ее в целости.
Он прибавил:—Когда же это творение отслужит свое назначение, Бабаджи
дематериализует его.
Я пребывал в благоговейном молчании, и потому мой водитель махнул
рукой.
—Этот великолепный дворец, чудесно украшенный драгоценными камнями,
не был создан человеческими усилиями; эти золото и камни не были
добыты усилиями людского труда. Он возвышается как нечто прочное, как
монументальный вызов человеческому уму. /5/ И тот, кто поймет свою
природу сына Божия, тот, подобно Бабаджи, сможет достичь любой цели
при помощи своих бесконечных внутренних сил. Обыкновенный камень
скрывает в своей глубине гигантское количество внутриатомной энергии:
точно так же каждый из смертных представляет собой электростанцию
божественного'. /6/
Мудрец взял с ближайшего стола красивую ващу; ручка ее сверкала
бриллиантами:
—Наш великий гуру создал этот дворец, уплотнив мириады свободных
космических лучей,—продолжал он.—Дотронься до этой вазы и
бриллиантов на ней; они выдержат все проверки на реальность.
Я осмотрел вазу. Украшающим ее камням достойным местом была бы царская
коллекция. Я потрогал рукой стены комнаты, покрытые толстым слоем
сверка.ющего золота. Меня охватило глубокое удовлетворение. Глубинное
желание, таившееся в подсознании многих жизней, теперь исчезло;
казалось, оно исполнилось и сейчас же исчезло.
Мой прекрасный спутник ввел меня через покрытые украшениями аркады и
коридоры в анфиладу комнат, богато убранных в стиле дворца падишаха.
Мы вошли в огромный зал. В его центре высился золотой трон, усыпанный
драгоценными камнями… Там в позе 'лотос' сидел великий Бабаджи. Я
склонился к его ногам на блистающий пол.
—Лахири, ты все еще продолжаешь наслаждаться своей мечтой? Своим
золотым дворцом?—Глаза гуру мерцали, подобно созданным им самим
сапфирам.—Пробудись! Все твои земные желания должны быть навсегда
оставлены.—Он прошептал несколько таинственных фраз в знак
благословения.—Встань, сын мой! Получи свое посвящение в Царство
Божие при помощи крийа-йоги.
Бабаджи простер руку—и появился жертвенный огонь 'хома', окруженный
фруктами и цветами; перед этим пылающим алтарем я получил
освобождающую технику йоги.
Обряды завершились рано на рассвете. Находясь в состоянии экстаза, я
не ощущал нужды во сне. Я бродил по коридорам дворцовых комнат,
наполненных сокровищами и изысканными произведениями искусства. Гуляя
в благоужающих садах, я увидел пещеры и обнаженные утесы гор, где был
вчера; однако это место не примыкало к громадному дворцу и его
террасам.
Возвратившись во дворец, сказочно блиставший в лучах холодного
гималайского солнца, я разыскал своего учителя; он все еще сидел на
троне, окруженный множеством спокойных учеников.
—Лахири, ты голоден,—промолвил Бабаджи.—Закрой глаза! Когда я вновь
открыл глаза, то моего великолепного дворца с его садами уже не было.
Теперь мое тело, тело Бабаджи и его учеников находились на головй
земле, там, где стоял ранее исчезнувший дворец, недалеко от залитых
солнцем входов в скалистые гроты. Я припомнил слова проводника, что
дворец будет дематериализован, а захваченные атомы возвратятся в
мысленную субстанцию, из которой они возникли. Хотя и пораженный, я
взглянул с доверием на своего гуру. Я не знал, чего еще можно было
ожидать в этот день чудес.
—Дворец уже послужил своей цели, ради которой он был создан.—пояснил
мне Бабаджи. Он поднял с земли глиняный сосуд.—Положи сюда руку и
бери то, что ты хотел бы съесть.
Я коснулся широкой, пустой чаши, и в ней немедленно появились горячие
'лучи' с маслом, карри и сладости. Я заметил при этом, что чаша
оставалась наполненной все то время, пока я ел. Закончив есть, я
оглянулся, разыскивая воду. Гуру указал мне на ту же, стоявшую передо
мной, чашу. Пища исчезла, на ее месте была вода.
—Лишь немногие смертные знают, что Царство Божие включает в себя и
царство земных достижений,—заметил Бабаджи.—Ибо область
божественного простирается и на земное. Но последнее иллюзорно по
своей природе и не содержит сущности Реального.
—Любимый гуру, прошлой ночью вы показали мне часть красоты неба и
земли!—Я улыбнулся, вспомнив об исчезнувшем дворце; поистине ни один
йогин не получал посвящения в величественные тайны духа среди такой
поразительной красоты! Но я спокойно взирал на тот резкий контраст по
сравнению с исчезнувшей роскошью, который представляла собою нынешняя
обстановка: