подобного Христу. Давай навестим его в
Серампуре.
И вот 'птичка' приготовилась 'порхать' в опасной близости от
Калькутты.
Примечание к главе 10
/1/ 'Санскрит' означает 'отшлифованный', 'полный'. Санскрит—брат всех
индоевропейских языков. Его алфавит называется 'деванагари'—буквально
'обитель богов'. 'Знающий мою грамматику знает Бога!'—так Панини,
величейший филолог древней Индии воздал хвалу математическому и
психологическому совершенству санскрита. Тот, кто проследит за этим
языком до его подлинных источников, должен, в самом деле, дойти до
всезнания.
/2/ Это был не тот Джитендра /Джотия Гхош/, который, как помнит
читатель, ужасно боялся тигров.
/3/ Тропа, предварительный путь к Богу.
/4/ Индийские писания учат, что семейные привязанности являются
обманом, если они препятствуют преданной душе искать Деятеля всех
благ. Тому же учил и Иисус: 'Кто любит отца или мать более, нежели
Меня, не достоин Меня' /Ев. рх от Матфея. X.37/.
/5/ Легендарный 'отец' свами ордена—величайший индийский философ
последних 2000 лет. С непобедимой логикой, в очаровательном грациозном
стиле Шаккара объяснял Веды в строго монистическом духе Адвайты
/недуализм/. Великий монист также писал стихи, полные благоговейной
любви. Его 'Молитва Божественной Матери о прощении грехов' содержит
рефрем: 'Хотя есть много сыновей, никогда не было плохих матерей'.
стр. 93.
Глава 11. Два мальчика без гроша в Бриндаваде
—Если бы отец лишил тебя наследства, Мукунда, это было бы вполне
заслуженно! Какую нелепую жизнь ты ведешь!
Нотации старшего брата возмутили меня. Джитендра и я, только что с
поезда, покрытые пылью с головы до ног, как раз явились в дом Ананты.
Ананта недавно переехал из Калькутты в древний город Агру; там он
служил старшим бухгалтером в правительственном отделении общественных
работ.
—Ты хорошо знаешь, Ананта, что я стремлюсь получить наследство только
от Отца Небесного.
—Сначала деньги, а потом может прийти и Бог! Кто знает? Жизнь может
быть слишком долгой.
—Сначала Бог, а деньги—это лишь слуги Его. Кто же может сказать
заранее? Вдруг жизнь окажется черезчур короткой?
Мои слова были вызваны обстоятельствами данного разговора и не
содержали никаких предсказаний. Но, увы, жизнь Ананты действительно
пришла к концу очень скоро /1/.
—Эта мудрость, я полагаю, получена в святой обители? Но я вижу, что
ты покинул Бенарес.
В глазах Ананты светилось удовлетворение: он все еще надеялся, что мои
крылья в конце концов окажутся в родном гнезде.
—Мое пребывание в Бенаресе не было напрасным! Я нашел там все, к чему
стремилась моя душа! И можешь быть уверенным, это был не твой пандит с
его сыном!
Ананта вместе со мной рассмеялся при этом напоминании: ему пришлось
согласиться, что Бенаресский ясновидящий, которого он нашел, оказался
весьма недалеким человеком.
—Каковы же твои планы, мой бродячий братец!
—Джитендра уговорил меня поехать в Агру. Мы полюбуемся там Тадж
Махалом,—объяснил я.—Затем мы поедем к моему вновь найденному гуру;
его обитель находится в Серампуре.
Ананта радушно устроил нас со всеми удобствами. Но я заметил, что в
течение вечера он несколько раз устремлял на меня задумчивый взгляд.
'Знакомый взгляд!—подумал я.—Опять замышляется какая-то хитрость!'
Дело выяснилось уже на следующее утро, во время раннего завтрака.
—Итак, ты полагаешь, что вполне независим от отца и его
богатства,—возобновил Ананта с невинным видом прерванный вчера
разговор.
—Я сознаю свою зависимость от Бога.
—Дешевые слова! До сих пор твоя жизнь была лишена трудностей. Но
каким несчастьем была бы необходимость для тебя обращаться за пищей и
кровом к Незримой Руке! Тебе скоро пришлось бы просить милостыню на
улицах.
—Никогда! Я не стану верить в прохожих больше, чем в Бога! Он в
состоянии найти для того, кто Ему предан, тысячи источников
существования, кроме нищенской чаши!
—Опять громкие слова! Но представь себе, что я предложу подвергнуть
испытанию твою возвышенную философию и в этом реальном мире?
—Я согласен, Разве ты ограничиваешь Бога лишь областью размышлений?
—Хорошо, посмотрим. Сегодня у тебя будет возможность или опровергнуть
мои взгляды, или подтвердить их.
Ананта сделал драматическую паузу, затем сказал медленно и серьезно:
—Я желаю послать тебя и твоего товарища Джитендру сегодня утром в
соседний Бриндабан. Вы не должны брать с собою ни одной рупии, вы не
должны просить милостыни—ни денег, ни пищи—вы не должны