Таким образом, оккультное возрождение XIX–XX веков не было ностальгическим бегством в прошлое. Оно представляло собой форму активного поиска новых духовных ориентиров в условиях модерна. Эти движения, часто эклектичные и спекулятивные, тем не менее, реабилитировали магию как легитимный путь саморазвития, создали новый язык для описания трансперсонального опыта.
Глава 8. Функциональные аспекты магического праксиса: целевая классификация.
Любая попытка категоризации магических практик сталкивается с их изначальной синкретичностью и многозначностью. Однако для аналитического удобства и структурирования обширного эмпирического материала исследователи часто прибегают к функциональной типологии, основанной на интенции оператора. Данный подход позволяет выявить не столько онтологическую природу магии, сколько её социальную и психологическую роль в запросах индивидуума или сообщества.
Защитная магия (апотропейная) представляет собой, вероятно, древнейшую форму магического реагирования, проистекающую из базовой потребности в безопасности. Её арсенал включает создание барьеров (магический круг, ношение амулетов и талисманов), отражение вредоносных воздействий (с помощью зеркал, специальных жестов) и изгнание нежелательных сущностей (обряды экзорцизма). Данная практика основана на принципе символического ограждения священного пространства от хаотических внешних сил.
Разрушительная магия (вредоносная, или малефиция) функционально противоположна защитной и направлена на причинение ущерба объекту через наведение порчи, болезни или серию несчастий. Социально она часто маргинальна и служит инструментом скрытого сопротивления или мести для тех, кто лишен иных форм власти. Этнографические данные показывают, что обвинения в подобной практике чаще выдвигаются против социально уязвимых категорий, что позволяет интерпретировать её как проекцию коллективных страхов.