К XV-XVI векам формируется фигура «интеллектуального мага» – учёного-гуманиста, такого как Марсилио Фичино или Джованни Пико делла Мирандола, который пытался синтезировать христианство, платонизм, герметизм и каббалу в грандиозную «всеобщую науку». Магия для них (magia naturalis) была не демоническим искусством, а высшим знанием скрытых сил природы, инструментом воссоединения человека с божественным миром. Этот синтез, однако, оставался достоянием узкого круга элиты, в то время как outside её стен продолжали полыхать костры.
Таким образом, наследие средневековой магии двойственно. С одной стороны, это наследие ужасающих репрессий и идеологического насилия, породившего культурную травму, последствия которой ощущаются до сих пор. С другой – это удивительная интеллектуальная традиция, сумевшая сохранить и приумножить древнее знание в условиях жесточайшего давления, традиция, которая заложила основы для последующего развития как науки, так и западного эзотеризма. Магия в эту эпоху предстаёт не как пережиток, а как живая и развивающаяся сила, способная к мимикрии, адаптации и порождению новых смыслов даже в самых неблагоприятных условиях.
Глава 7. Неоромантический импульс: реконструкция традиции в новое время.
Период XIX–XX столетий ознаменовался парадоксальным феноменом: на фоне триумфа научно-технического прогресса и секуляризации происходит мощное возрождение интереса к оккультным наукам и магическим практикам. Это возрождение носило не архаизирующий, а сугубо современный характер, будучи реакцией на кризис традиционных религиозных форм и экзистенциальную опустошенность индустриального общества. Оккультизм этого периода представляет собой сложный синтез романтического бегства от реальности, научного подхода к древним текстам и смелых спекулятивных построений.