разыскал майку и трусы, и они
ловко скользнули по голому телу мужчины на свои места,
обозначенные этикетом. Девочка замерла в шоке.
— Придурялся, гад… — снова прошептала она.
Я улыбнулся. Волевым посылом расслабил я девочку, чтобы
она могла двигаться.
— Ладно, детка, иди, не мешай мне, — и девочка
отвернулась и собралась уже выйти в коридор, как я остановил
ее, на одном из высоких подоконников перед моим взглядом
промелькнул телефонный аппарат.
— Постой, — потребовал я.
Она замерла на месте в ожидании, пугливо прислушалась и,
немного помолчав, тоскливо и жалобно ответила:
— Что тебе?
— Как тебя зовут?
— Меня-а?
— Ну а кого же еще! — дико расхохотался я. — Тебя,
конечно.
— Лена… — взволнованно прозвучал ее голос.
— Хорошо, Лена, — еще немного подхохотнул я. — Иди и
смотри: никому ничего не рассказывай! — пригрозил я. Девочка
молчала.
— Ты меня поняла? — вопросительно прикрикнул я на нее.
— По-ня-ла… — с проблесками пауз между слогов
произнесла она.
— Тогда все, иди… Иди отсюда! — притопнул я ногой на
нее, и девочка вспышкою исчезла во мраке проема двери, и только
судорожные, заплетающиеся звуки ее шагов по коридору скоро
отзвучали и обратились во внимательную тишину вокруг меня.
Теперь, находясь между двух состояний: меня окружающим
физическим планом и сущностью мужчины, тело которого я
позаимствовал сейчас, — я озадачился, что же делать дальше.
— Эй, ты, — обратился я к мужчине, — как тебя там?
— Гриша, — послышались в ответ робкие чувства мужчины.
— У тебя что, кооператив?
— Да.
— Председатель ты?
— Да.
— Ты меня не бойся, я немного похожу в твоем теле,
сделаю, что нужно, и уйду.
— Послушай… братишка, ты Сатана, да? — обратился ко
мне мужчина.
— Я же тебе сказал, что я такой же, как ты, — человек.
— Братишка, а ты не ограбишь меня?
— Знаешь, ты мне уже надоел со своими глупыми вопросами,
ты можешь помолчать немного и не мешать. — Я подошел к
телефонному аппарату.
— Телефон работает?
В ответ послышалось молчание.
— Гриша, ты где там пропал? — настойчиво вопросил я
мужчину.
— Да.
— Что да?
— Работает телефон.
— Отлично, — сказал я и потянулся к аппарату.
— Куда ты хочешь звонить? — забеспокоился Григорий.
— Это тебя не касается, ты бы поспал немного.
— Я ничего не вижу, и мне жутко.
— Успокойся, если я разрешу тебе видеть, будешь глазеть
по сторонам, не туда, куда мне нужно, мешать, я должен все
сделать быстро и четко.
— Слышишь, Сатана, а может, я сошел с ума и тебя нет.
— Есть-есть. Успокойся, еще раз тебе говорю.
— А может, все-таки ты уйдешь, а?
— Заткнись, надоел! — не выдержал я. — Мало того что
мне приходится мириться с твоим разжиревшим телом, так еще и
твои бессмысленные вопросы.
— Я же тебя боюсь.
— Ты заткнешься или я тебя отсюда вообще вытолкаю, и
тогда ты познакомишься с настоящим Сатаною, ты вполне достоин
этого общения.
— Но я же…
— Заткни-ись!! — вконец обозлившись, проорал я, оборвав
тем самым последнее Гришино обращение ко мне. Проскользнуло
некоторое время.
— Что молчишь? Спишь? — запросил я ответа у бывшего
хозяина тела, но тот ничего не ответил: может, чересчур
испугался, а может, и действительно уснул, во всяком случае он
перестал мне мешать. — Ну спи, спи, Гриша, — на всякий случай
благодарно похвалил я. Пухленькими, коротенькими пальцами Гриши
я набрал номер своего домашнего телефона, и диск вращался будто
ромашка, и указательный палец мужчины в этот момент напоминал
вопросительный знак. Хотелось предугадать, что меня ожидает,
хотя я сам без особого труда мог бы выстроить исполнение любых
своих ожиданий, но… но я поступал как человек, а не как
бестелесная астральная сущность. Зуммер протяжно отсигналил
несколько черточек мелодичных звуков, эти черточки, словно
многозначительная цепочка из тире, приготовили меня к прямой
речи. Впервые за все это несусветное время безмолвно любовного
одиночества я начинал понимать, как я люблю Наташу, как я люблю
свою тайну, как я не хочу и не могу еще определить ее
обязательное предназначение. Мелодичные тире остановились.