– Поиск – это тоже Майя. Истинная свобода – не в том, чтобы найти что-то, а в том, чтобы понять, что ты уже есть всё, что ты ищешь. И как бы ты ни искал, ты не найдешь этого нигде, кроме как внутри себя.
Ариан почувствовал, как его душа наполняется тишиной, как эта тишина начинает наполнять всё вокруг. Он смотрел на огонь, который всё ещё тихо потрескивал.
– И что тогда происходит? – спросил Ариан, словно его сознание начало открываться, но ещё оставалось много вопросов.
Анна смотрела на него, и её слова казались откровением, которое должно было найти отклик в глубинах его сердца.
– Когда ты перестаешь искать, ты начинаешь просто быть. Бытие – это не активность, это не стремление куда-то. Это присутствие. Истинная свобода приходит, когда ты отпускаешь всё, что ты пытаешься понять, изменить или достичь. В тот момент, когда ты полностью прекращаешь стремиться к чему-то, ты становишься самим собой.
Ариан попытался переварить её слова.
– Но что это значит для моего «я»? Если я перестаю искать и становлюсь тем, кто я есть, – кто тогда я? Кто ты, кто я, кто мы все?
Анна сделала короткую паузу…
– Ты – не образ в голове. Не личность. Не история. Ты – чистое осознание. Пространство, в котором всё возникает. Мысли, эмоции, ощущения – приходят и уходят. Но ты – тот, кто это замечает. Ты – океан. А волны – лишь его поверхность.
Ариан слушал. Он уже слышал это раньше. Но сейчас – словно впервые.
– Но как этим жить? – спросил он. – Как быть океаном, если каждый день – волны, бури, тревоги?
– Прими их, – сказала Анна. – Не как врагов, а как часть целого. Всё, что снаружи, – отражение того, что внутри. Мир не против тебя. Он в тебе. Когда это понимаешь – перестаёшь с ним бороться.
Он молчал. Внутри было тепло. Как в костре – огонь почти ушёл, но тлеет, греет.
– А если волны всё же затапливают? – снова спросил он.
Анна ответила мягко:
– Тогда просто наблюдай. Не сопротивляйся. Волнение теряет силу, когда ты перестаёшь с ним сражаться. Ты – не жертва. Ты – свидетель. Даже в бурю океан остаётся океаном.
Она наклонилась немного вперёд и сказала почти шёпотом: