Он перевёл взгляд обратно на Илью. Тот шагал по залу, сбивая дыхание своим гневом, его кроссовки шуршали по ковру.
– Всё это – игра, – Илья посмотрел в пустоту перед собой, будто бросая вызов небу. – А если кто-то думает, что это работает – вы просто боитесь признать, что ничего не меняется! Сколько можно сидеть и делать вид, что у тебя внутри идёт какой-то «процесс»?
Ариан почувствовал, как в нём закипает. Он сжал челюсть. Он сам совсем недавно задавался похожими вопросами. Но то, что делал сейчас Илья, вызывало внутренний протест. Он нарушал святость момента. Гнев поднимался в груди, как волна.
Он уже собирался встать. Губы приоткрылись, дыхание участилось. Но тут рядом с ним раздался тихий голос:
– Это не твой конфликт.
Анна стояла рядом. Она будто бы заранее знала, что он захочет вмешаться.
– Ты хочешь защитить эту тишину, – сказала она мягко. – Но тишина не нуждается в защите. Она глубже любого шума.
Она шагнула вперёд.
Всё её тело излучало покой. Ни следа страха, ни капли раздражения. Как будто она шла не к человеку, а к огню, зная, что он не может обжечь её.
– Ты зол, потому что боишься, – сказала она Илье, не повышая голоса.
Он резко повернулся к ней:
– Чего это я боюсь?! – выкрикнул он.
– Ты боишься, что внутри тебя – пустота, – продолжила она спокойно. – И ты хочешь, чтобы все вокруг подтвердили это. Тогда ты сможешь сказать: «Я был прав». Но тишина – не пустота. Это зеркало. В ней ты встречаешься с собой. Просто ты хотел, чтобы истина пришла в шуме. А она всегда приходит в паузах между словами. Именно это тебя пугает.
Илья усмехнулся, но голос его дрогнул:
– О, понятно. Очередные высокие слова… Только я здесь один честен. Все остальные делают вид, будто нашли истину. Но это фальшь. Это…
– Это отражение твоего внутреннего мира, – перебила Анна. – Ты видишь в других то, чего боишься в себе. Этот конфликт не с людьми – он с тобой. С той частью тебя, которая хочет уйти, не дойдя до глубины.
Пауза. В зале – ни звука.