Он рассказывал про практики: дыхание, наблюдение, состояния между сном и бодрствованием. Говорил, как современная наука приближается к древней мудрости. В зале стояла сосредоточенная тишина.
Но в этот момент поднялся мужчина с заднего ряда.
Он был одет просто, говорил резко и чётко:
– Простите. Это звучит красиво, но всё это – слова. Где доказательства? Сознание – это функция мозга. Электрические импульсы, нейронные связи. Как можно говорить о «Высшем Я», если это не имеет ни логического основания, ни эмпирической проверки?
Лектор слегка улыбнулся:
– Истинное – не всегда доказуемо в привычной системе. Его можно только пережить.
Мужчина не отступал:
– Переживание – субъективно. Мы можем переживать всё, что угодно: иллюзии, сны, психозы. Но наука опирается на верификацию. Вы предлагаете верить в нечто невидимое, неуловимое. Это удобно – называть это «Пустотой» или «Атманом». Но это пустые слова.
Он подошёл ближе, говорил всё громче, и каждый его аргумент бил точно. Ариан слушал, и его вдохновение начало таять, как воск под огнём логики.
– Сознание – это не что-то вне материи. Это результат её. Мы не вспоминаем Источник – мы просто реагируем на химические процессы. Все эти «пробуждения» – фантазии, вызванные нейрохимией и внушением.
Лектор пытался возразить, но его голос уже звучал менее уверенно. Дискуссия превратилась в дуэль без правил. Каждое слово скептика било точно в цель, расшатывая стройные конструкции лектора. Атмосфера в зале висела на грани – между доверием и требованием доказательств.
Даже статуя Будды, излучающая покой, будто отвела взгляд – не в силах наблюдать за этим столкновением миров.
После лекции он вышел один. Город уже темнел. Он шёл по улице и увидел фигуру у кофейни – тот самый мужчина.
Что-то внутри толкнуло Ариана подойти:
– Извините… Вы сегодня на лекции… Вы так уверенно говорили. А вы сами… не искали? Не пытались практиковать?
Мужчина посмотрел внимательно.
– Искал, – сказал он. – И долго. Но в какой-то момент я понял: я хочу правды, а не утешения. А правда… она не всегда теплая. Иногда – холодна, как стекло. Но она настоящая.
Он замолчал, потом добавил: