– Лионелло Аматти арестован по обвинению в еретичестве и колдовстве! – мрачно рявкнул тот. – Нам велено обыскать ваш дом. Приступайте! – кивнул он своим солдатам.
– А что будет с моим папой? – негодующе и громко выкрикнул Серджио, глядя прямо в лицо военачальнику.
– Серджио, внучек, помолчи, успокойся, – сказала бабушка. – Будет суд, он во всем разберется! Твой отец честный человек, и судьи это должны понять!
При этих словах командующий солдатами довольно мерзко ухмыльнулся, но ничего не сказал. Уж он-то знал, какие разбирательства бывают в суде по обвинению в колдовстве. Еще ни одно из таких дел не закончилось оправдательным приговором. А если такие обвинения предъявляли состоятельным и известным в городе людям, тем более дворянского сословия – это означало, что они стали чем-то неугодны Синьору или канцлеру. Суд над такими обвиняемыми имел заранее предрешенный финал. Мало кто из них смог прожить больше недели после ареста. В лучшем случае суды решали такие дела быстро, иногда даже без заседаний и без вызова обвиняемых, только на основании доносов на них. А в худшем случае обвиняемых подвергали зверским пытками, пока те не умирали в застенках или не оговаривали себя, чтобы прекратить лишние мучения – все равно ведь их ждала казнь. И приговор суда в таких случаях был всегда один – сожжение на костре и конфискация всего имущества, принадлежащего осужденному и его семье. Дом, земля, деньги, другое имущество – всё отбиралось в пользу властей. И если у членов семьи осужденного не было родственников, которые могли бы принять их в своем доме и обеспечить их – им оставалось лишь идти просить милостыню, нищенствовать.
Всё это, конечно, знали и мать, и бабушка Серджио. Но не говорить же такие вещи семилетнему малышу, и так испуганному за судьбу любимого отца!