Вчерашние события мигом пронеслись в сознании Серджио, и он пристально посмотрел в лицо Скверелли, пытаясь поймать его взгляд. На миг их глаза встретились, Гвидо быстро отвел взгляд, но Серджио показалось, что в глазах врага мелькнули злоба и досада. «Неужели он причастен к нападению?» – подумал Серджио. Не обращая внимания на Скверелли и стоявших рядом с ним приятелей, он пошел мимо них в классную комнату.
Городская школа, в которой учился Серджио, была бесплатной благодаря герцогу Авальди, знатному аристократу, известному всему княжеству своей щедрой благотворительностью, и его сторонникам-патрициям. Авальди и другие аристократы жертвовали немалые суммы на содержание школы, и городской больницы и приютов для сирот и неизлечимо больных. Кроме городской школы, в Даринии, как и повсюду в Италии, были церковные школы, монастырская и приходская, а также придворное училище для детей самых знатных аристократов. Серджио давно интересовало, почему Скверелли, племянник самого канцлера, учится в обычной городской школе для детей из всех слоев населения, в том числе и бедных. Ему, сыну богатого отца, надлежало учиться либо на дому, как нередко делалось в богатых семьях, либо в придворном училище. Сам Скверелли объяснял свое желание учиться в бесплатной школе стремлением «быть ближе к народу». Но Серджио в это не верил. Надменный, высокомерный нрав Скверелли красноречиво говорил о его истинном отношении к простым горожанам.
По большому счету, Скверелли было наплевать на учебу. В провинциальном маленьком княжестве многие дворяне были вообще неграмотными. В ту эпоху считалось, что главными умениями рыцарей должны быть военные навыки и хорошие светские манеры, а не грамотность. Поэтому, видимо, Скверелли часто и иногда подолгу пропускал занятия в школе, но, конечно ни один учитель не посмел бы сделать ему замечание за это.
В школе у Серджио был только один настоящий друг, Доменико. Перед началом первого занятия Серджио успел в двух словах тихонько поведать ему о случившемся вчера, не упоминая подробностей. Приятель не на шутку встревожился.
– А если они и дальше будут тебя преследовать? – спросил он.