– Это не похоже на случайность, внучек! Томазия явно нарочно задерживала тебя! Не такая она особа, чтобы так любезничать с мальчиком-сиротой, да еще и приглашать его за стол, чтобы отведать поленты. Весь город знает о ее высокомерии и надменности. Она любезна только с богатыми и знатными!
– Значит, она уже знала о том, что будет покушение, и что за мной следят? И помогала убийцам дождаться наступления темноты?
– Ну, может, она и не знала о том, что тебя хотят убить. Может, ей просто сказали, что надо тебя задержать как можно дольше в ее доме, а зачем – она и сама не знала. Но получается, что она действовала заодно с ними. Так… Могут ли у тебя быть враги среди членов ее семьи? У них ведь двое сыновей, и один из них немного старше тебя, так?
– Да, и этот парень дружит с моим злейшим врагом Гвидо Скверелли!
– Так не решил ли Гвидо расправиться с тобой, подговорив приятеля попросить мамашу в тот день задержать тебя до наступления темноты?
– Но зачем, ради чего? Да, Скверелли подонок, каких свет не видывал, не случайно он племянник мерзавца канцлера, погубившего моего отца! Скверелли меня терпеть не может. Но убивать… Услуги наемных убийц ведь стоят недешево. Неужто он согласился выбросить на ветер приличные деньги лишь для того, чтобы отправить меня на тот свет?
– Ах, Серджио, богатому негодяю не трудно заплатить несколько десятков флоринов, чтобы расправиться с неугодным человеком, пусть даже речь идет о ребенке! А не было ли у тебя в последнее время конфликтов с этим Скверелли?
Серджио задумался.
– Он уже года два, наверное, насмехается надо мной в школе, и науськивает на меня своих приятелей. Но примерно три месяца назад эти издевки вдруг прекратились. Я было обрадовался, решил, что они все, наконец поумнели, и больше не будут приставать ко мне. А Скверелли однажды подошел ко мне на перемене и огорошил странным предложением – заявил, что собирает команду друзей, которых будет обучать тайным премудростям «благой алхимии», как он выразился, и предложил мне войти в это «общество избранных». Я очень удивился – про моего папу ведь говорили, что он был алхимиком и чернокнижником. Я отказался войти в его команду и сказал ему, что моего отца сожгли на костре за то, что он якобы занимался алхимией. Он в ответ скривился и заявил, что та алхимия, которой он будет обучать своих друзей, «правильная» и действительно «благая», и что если я буду ему верен, со мной ничего плохого не случится. «Ты же прекрасно знаешь, кто моя дядя», – горделиво произнес он. Я тут и подумал: «Да, уж я-то знаю, кто твой дядя, и кто отправил на костер моего отца», и отказался. Сказал, что мне некогда алхимию изучать, я должен помогать бабушке зарабатывать деньги на жизнь для себя и сестры. Он так злобно взглянул на меня и процедил сквозь зубы: «Ты упустил блестящий шанс! Ты еще пожалеешь о своем отказе!» Я только пожал плечами и пошел своей дорогой. Но не может же быть, что из-за такого пустяка он решил со мной всерьез расправиться!