поднимал на меня глаз. И тут вдруг поднял.
«Я Хуан Матус», — сказал он, глядя мне прямо в глаза.
Моя тирада ни в коем случае не должна была прекращаться, но по
какой-то непонятной причине я вдруг почувствовал, что мне больше нечего
сказать. Хотелось только назвать свое имя. Но старик поднял руку на
уровень моих губ, как бы заставляя меня молчать.
В этот момент подъехал автобус. Старик проворчал, что это тот
автобус, на котором он должен ехать; затем он дружелюбно пригласил меня
заглянуть как-нибудь к нему, чтобы мы могли поговорить в непринужденной
обстановке и обменяться историями. Говоря это, он иронично усмехнулся
уголком рта. С невероятной для человека его возраста ловкостью — ему
было, как я прикинул, за восемьдесят — он в несколько прыжков покрыл
пятидесятиярдовое расстояние между скамьей, где он сидел, и дверью
автобуса. Автобус словно остановился специально для того, чтобы
подобрать этого старика, — как только он запрыгнул, дверь закрылась и
машина тронулась.
Старик уехал, а я вернулся к скамейке, где сидел Билл.
— Что он сказал, что он сказал? — спрашивал он возбужденно.
— Чтобы я заглянул к нему домой, — ответил я. — И даже сказал, что
мы там сможем поговорить.
— Он пригласил тебя к себе домой? Что же ты ему такого сказал? —
приставал Билл.
Я похвастался Биллу, что во мне погиб торговый агент, и рассказал,
как я пообещал старику поделиться с ним своей богатой информацией о
лекарственных растениях.
Билл явно не поверил ни одному моему слову. Он обвинил меня в том,
что я что-то утаиваю от него.
— Я знаю, что за люди здесь живут, -заявил он воинственно, — а этот
старик — особенно странный тип. Он не разговаривает ни с кем, в том
числе и с индейцами. С какой бы стати ему разговаривать с тобой, чужаком?
Был бы ты хоть умный!
Было очевидно, что мой друг рассердился на меня, хотя я и не мог
понять за что. Я не смел попросить у него объяснений. У меня возникло
впечатление, что он ревнует меня к этому старику. Возможно, я добился
успеха там, где он в свое время потерпел поражение. Как бы то ни было,
мой случайный успех ничего не значил для меня. Если не считать кратких
замечаний Билла, я не имел ни малейшего понятия о том, как трудно было
сойтись с этим стариком. Да и ничего особо примечательного в нашем
разговоре я в то время не обнаружил. И меня удивляло, что Билл так
расстраивается по этому поводу.
— А ты знаешь, где он живет? — спросил я его.
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он сухо.
— Местные люди говорили, что он не живет вообще нигде, просто
появляется неожиданно то здесь, то там, но все это, конечно, чушь
собачья. Наверное, живет в какой-нибудь развалюхе в мексиканском
Ногалесе.
— Чем же он такой важный? — спросил я.
Задав этот вопрос, я смог набраться храбрости и добавить:
— По-моему, ты расстроен из-за того, что он разговаривал со мной.
Почему?
Билл с безразличным видом признал, что он был раздосадован, потому
что, по его сведениям, даже пытаться загонорить с этим человеком было
бесполезно.
— Этот старик — редкий грубиян, — добавил Билл. — В лучшем случае,
ты к нему обращаешься, а он на тебя только смотрит и слова не скажет. А
в другой раз и взглядом не удостоит; просто не обращает на тебя внимания,
словно ты пустое место. Я один-единственный раз попытался заговорить с
ним, и он меня очень грубо оборвал. Знаешь, что он мне сказал? «На твоем
месте я бы не тратил энергию на открывание рта. Береги ее. Она тебе
нужна». Не был бы он такой старой галошей, я бы врезал ему по носу.
Я заметил, что называть этого человека, «стариком» было бы не
совсем корректно. На самом деле он не выглядел таким уж старым, хотя лет
ему, безусловно, было много. Он невероятно подвижен и крепок. Про себя
же я подумал, что Билл оказался бы в жалком положении, если бы вздумал
врезать такому «старику» по носу. Старый индеец был силен. Можно даже
сказать, он внушал страх.
Но этого я вслух не сказал. Билл продолжал разглагольствовать о том,
как ненавистен ему этот гадкий старикашка и что бы он со старикашкой
сделал, если бы тот не был таким тщедушным.
— Как ты думаешь, кто бы мог мне подсказать его адрес? — спросил я.
— Возможно, кое-кто в Юме, — ответил он, понемногу успокаиваясь. —
Может быть, те люди, с которыми я тебя познакомил в начале нашей
поездки. Ты ничего не потеряешь, если порасспросишь их. Можешь сказать,
что это я тебя к ним направил.
Итак, мои планы изменились. Вместо того чтобы вернуться в
Лос-Анджелес, я отправился в Юму, штат