у меня скорее благодаря чувству, чем зрению.
— Конечно, можно, если ты найдешь лазейку в кустарнике, — ответил
он.
Это не составило мне труда. Давным-давно я отметил вход в кустарник
большим камнем. Методом бесконечных проб и ошибок я обнаружил там узкий
лаз, который через три-четыре ярда становился настоящей тропой, по
которой я мог двигаться в полный рост.
Сеньор Акоста подошел ко мне и сказал:
— Браво, малыш, молодчина! Хорошо, идем со мной, если тебе так
хочется.
Так началась наша дружба с Леандро Акостой. Каждый день мы
совершали охотничьи вылазки. Из-за того, что я пропадал из дому
неизвестно куда с рассвета до заката, близость наша стала столь
очевидной, что в конце концов дед сурово отчитал меня.
— Тебе следовало бы быть более разборчивым в знакомствах, — сказал
он, — если ты не хочешь закончить тем же, что и он. Я не потерплю, чтобы
этот человек как-либо влиял на тебя. Ты легко можешь стать таким же
беспутным непоседой. Обещаю тебе, что, если ты не положишь этому конец,
я сделаю это сам. Я пожалуюсь властям, что он ворует моих цыплят. Ты
ведь прекрасно знаешь, что это его рук дело.
Я попытался убедить деда в полной абсурдности его обвинений. Акосте
не было нужды воровать цыплят — ведь у него был его огромный лес, где он
мог добыть все, что хотел. Но мои доводы еще больше разозлили деда. Я
понял, что ему была втайне ненавистна свобода Акосты, и благодаря этому
пониманию последний превратился для меня из милого охотника в высшее
проявление чего-то запретного и в то же время желанного.
Я попытался сделать наши встречи с Акостой не столь частыми, но
соблазн был слишком велик. Однажды Акоста и трое его друзей предложили
мне сделать то, что ни разу ему не удавалось, — поймать живым и
невредимым грифа. Он объяснил, что тело грифов нашей местности —
огромных птиц, размах крыльев которых составлял пять-шесть футов,
— содержит семь различных типов мяса, каждый из которых применяется для
тех или иных лечебных целей. Он сказал, что желательно, чтобы тело грифа
не было повреждено. Его нужно поймать не силой, а хитростью.
Подстрелить-то его легко, но в этом случае мясо утратит свои лечебные
свойства. Так что вся штука в том, чтобы поймать его живьем, а вот это
не удавалось ему ни разу. Однако, сказал он, с моей помощью и с помощью
трех его друзей он с этим справится. Он заверил меня, что это
естественный вывод, к которому он пришел после того, как раз сто
наблюдал за поведением грифов.
— Для этого нам понадобится дохлый осел, — с энтузиазмом
провозгласил он, — осел у нас есть.
Он посмотрел на меня, ожидая вопроса о том, что же мы станем делать
с дохлым ослом. Но так как вопрос не прозвучал, он продолжил:
— Мы удалим у него внутренности и вставим несколько палочек, чтобы
туша сохраняла форму.
— У грифов всем заправляет вожак; он крупней и умней остальных, —
продолжал он. — Никто не может сравниться с ним в остроте зрения. Это и
делает его вожаком. Именно он обнаружит дохлого осла и подлетит к нему.
Он сядет с подветренной стороны, чтобы обнюхать его и убедиться, что он
действительно издох. Кишки и прочие внутренности, которые мы извлечем из
туши осла, мы сложим возле его задней части. Это будет похоже на следы
трапезы дикого кота. Затем гриф не торопясь приблизится к ослу. Спешить
ему некуда. Он станет прыгать вокруг туши и наконец опустится на ее круп
и начнет ее раскачивать. Не воткни мы в землю четыре палочки, он мог бы
ее перевернуть. На какое-то время он замрет, сидя на ослином крупе; это
будет сигналом остальным грифам опуститься поблизости. И лишь когда
рядом с вожаком окажутся три или четыре других грифа, он примется за
дело.
— А какова же моя роль во всем этом, господин Акоста? — спросил я.
— Ты спрячешься внутри туши, — сказал он с невозмутимым видом. — Не
бойся, я дам тебе пару специальных кожанььх перчаток, и ты будешь сидеть
там и ждать, пока гриф-вожак разорвет своим мощным клювом задний проход
осла и просунет туда голову, чтобы начать есть. Тогда ты крепко схватишь
его за шею обеими руками.
— Я и трое моих друзей спрячемся верхом в глубоком овраге, —
продолжал он. — Я буду следить за всем в бинокль. Когда я увижу, что ты
схватил грифа за шею, мы прискачем во весь опор, бросимся на птицу
сверху и поймаем его.
— А осилите ли вы грифа, сеньор Акоста? — спросил я. Не то чтобы я
сомневался в нем, просто хотел быть уверен.
— Конечно! — сказал он со всей возможной уверенностью. — Мы все
наденем перчатки и кожаные гамаши. У грифов очень